мы не чтим своих предшественников. Мы храним их маски и достаем их в годовщины смерти наших праотцов. Истории об их подвигах и заслугах передаются из поколения в поколения, мы почитаем наших предков, но не поклоняемся им, словно богам.
Наш учитель поведал нам и кое-что еще, в том числе и историю возникновения Братства Рыцарей Феникса после окончания войны между людьми и урЗрети и о его расцвете во времена Эстинской империи. Валентин тоже был Рыцарем Феникса и достиг ранга Великого Господина. Как я понял, это самое высокое звание, которое только можно приобрести в Братстве. Учитель показал нам также еще пару условных жестов, а именно: приказы следовать за кем-либо и взять что-либо, включая их секретный и несекретный варианты. Затем он снова повел нас в галерею, где мы поднесли горящий ладан Валентину, который, как сказал учитель, является воплощением всех военных добродетелей. Затем он приказал нам снять накидки и проводил нас к выходу.
Вернувшись в гостиницу, мы наконец-то встретились с отцом Ли. Лорд Норрингтон дал нам время съесть немного хлеба, сыра и жареной свинины, после чего мы направились в крепость Грипс.
— До меня уже дошли слухи о том, что вы сделали сегодня утром на празднике. Окажись я рядом с вами в тот момент, я бы не позволил вам устроить это. Но, к счастью, меня там не было. Я сказал «к счастью», потому что случившееся пошло вам на пользу, превратив вас из простых лунных новобранцев в воинов незаурядных способностей. Ваша проделка также развеяла некоторые сомнения насчет того, с чем нам пришлось столкнуться в Атвале.
Когда мы добрались до крепости Грипс, нас проводили в тот самый парадный зал, где вчера проходил прием королевы Ориозы. Однако теперь помещение выглядело по-другому, совсем не так, как на празднике. Несколько столов в центре зала были составлены в большой круг, за каждым из них развевался флаг той нации, представители которой сидели за этим столом, а также виднелся ее герб. Сзади делегации стояли стулья, но лишь немногие из них были заняты. Думаю, они предназначались для советников тех представителей королевской знати, которые сидели за столами.
Нас посадили за королевой Ланиветтой, ее сыном, дочерью и управляющим королевским двором. Принцесса Райгопа обернулась и взглянула на нас. Она тепло улыбнулась Ли. Он не преминул ответить принцессе тем же вдобавок еще и подмигнув ей. Щеки Райгопы вспыхнули алым румянцем.
Ее брат Скрейнвуд наблюдал за нами, пока мы садились. Мне бы, наверное, лучше воздержаться от описания принца, но все же совсем ничего не рассказать о нем было бы неправильно, потому что в моей истории он сыграл далеко не последнюю роль. Скрейнвуд был также красив, хотя и совсем не похож на свою сестру. Разница в возрасте между ним и Райгопой составляла тринадцать лет. Это значит, что принц был старше меня почти вдвое. Высокий и стройный, но все же ниже меня ростом, с каштановыми волосами и карими, слишком близко, на мой взгляд, посаженными глазами — так можно вкратце описать его внешность.
Не так уж много я знал о Скрейнвуде тогда. Мне, как и любому жителю Ориозы, было лишь известно, что принц женат, что у него двое сыновей, которым еще очень далеко до Лунного месяца. Жена Скрейнвуда, принцесса Мурозо, и дети находились в Мередо. Поговаривали, что этот брак носил чисто политический характер.
Садясь, я поймал на себе взгляд принца. Когда я появился на празднике в роли помощника лорда Норрингтона, Скрейнвуд ни разу даже не посмотрел на меня. Здесь я впервые заметил, что он обратил на меня внимание. И с этого момента я понял, что принц не любит меня, а я — его. Я не знаю, как по одному только взгляду я мог определить враждебность Скрейнвуда по отношению к себе. Пожар ненависти разгорелся в нем, пожалуй, с того самого момента, как принц узнал о моем существовании.
Как раз напротив нас разместилась делегация из Альциды — принц Август и его отец Пенезиус. Посланники остальных государств сидели под флагом Лиги Валентина, слева от них я увидел представителей Окраннела. Райманция прибыла на встречу от лица правителей всей Эстинской империи, Хаорра представляла Древний Союз, а под сверкающим флагом с эльфийскими письменами расположился Джентеллин. Король Пенезиус поднялся.
— Похоже, дорогая королева Ланиветта, прибыли ваши удивительные молодые воины.
Королева даже не пошевелилась, но герцог Ларнер повернулся к нам и рукой сделал нам знак, чтобы мы встали. Мы так и сделали, лорд Норрингтон поднялся вместе с нами.
Правитель Альциды улыбнулся:
— От лорда Норрингтона мы слышали о тех поступках, которые вы совершили. Нам также сообщили, что в черном городе Атвале вы разгромили войско из более чем двухсот бормокинов. Мы все, конечно, понимаем, насколько ужасной была эта битва, и то, что вы в ней выжили, говорит о том, какие вы прекрасные воины. Но все же многие из нас никак не могут поверить в то, что такая небольшая группа могла разбить орду, в десять раз превосходящую вас по численности, и остаться в живых. Разве может быть правдой то, что нам сказали?
Я не знал, что на это ответить, но Ли тут же нашелся:
— Ваши величества, мне неизвестно, что именно поведал вам мой отец, но, зная его, могу предположить, что лорд Норрингтон проявил чрезвычайную скромность, упоминая свои заслуги, и преувеличил наши, оправданием чему может служить лишь его гордость за нас. Ориоза, как известно, пострадала не от одного захватнического нападения — сначала урЗрети, потом Кирун, затем — всего лишь век назад — Крикук. Поэтому наша нация давно стоит перед необходимостью воспитывать хороших воинов, чтобы быть в состоянии справиться с авроланской угрозой. Возможно, более доказательным, чем то, что выжили мы и еще несколько наших товарищей, для вас окажется тот факт, что одиннадцать наших людей погибли в Атвале.
И если честно, мы не знаем точно, сколько авроланов на нас напало. Разведчики действительно насчитали две сотни, но, возможно, их было больше или, напротив, чуть меньше. В битве за жизнь некогда пересчитывать мертвых врагов.
Мы с Неем просто кивали, пока Ли произносил свою речь.
Король Пенезиус прищурил карие глаза.
— Смелые слова, но они не дают ответа на мой вопрос. Можно ли считать правдой то, что вы говорите о нависшей над нами угрозе?
Ли поднял подбородок, наверное, затем, чтобы всем было виден шарф Райгопы у него на шее.
— Один ли, два ли, пять, двадцать или двести бормокинов — не имеет значения. Вы все признаете, что мы с ними сражались, но спрашивать здесь об их количестве — все равно что интересоваться у вымокшего под дождем человека о том, сколько капель на него упало. Я могу уверить вас, что в этой битве наша одежда насквозь пропиталась кровью как авроланских врагов, так и наших друзей. Неважно, сколько бормокинов, вилейнов и темериксов мы уничтожили, главное — то, что мы сражались с ними в Ориозе и по пути сюда. И еще важнее то, что авроланы, которые напали на нас в Атвале, явно имели своей целью не дать нам добраться до Ислина. Если вам не совсем понятно это предзнаменование, то я позволю себе предсказать кровавый ливень, страшный кровавый ливень, поток, который может смыть всех нас.
Я был восхищен ораторским искусством моего друга и старался изо всех сил сдержать улыбку, но Райгопа, похоже, и не собиралась скрывать свое впечатление от выступления Ли. Она счастливо улыбалась ему. Герцог поблагодарил нас кивком, затем поднялся принц Скрейнвуд. Я видел, как его губы вытянулись в тонкую линию.
— Нет сомнения, ваши высочества, что нам предстоит серьезное обсуждение, но дети не должны в нем участвовать, поэтому, думаю, этих мальчиков можно отпустить, хотя на то, что рассказал Босли Норрингтон, конечно, нельзя не обратить внимания. — Принц поднял голову и выпрямился. — Мы стоим на пороге кризиса. А то, что он когда-либо наступит, было ясно уже в начале этого века. Если мы не сможем справиться с ним сейчас, то не сделаем этого никогда.
Лорд Норрингтон похлопал сына по плечу, и Ли повел нас к выходу. Когда двери зала захлопнулись за нами, он оперся спиной о стену и чуть не сполз на пол, но мы с Неем удержали Ли. Его руки тряслись, губы пересохли.
— Не могу поверить, что я сказал это.
— Отличная речь. — Ней улыбнулся. — По-моему, она произвела впечатление на принцессу.
Лицо Ли озарилось улыбкой.
— Да, я это заметил. Как думаешь, Хокинс, я и впрямь неплохо выступил?
