прежде, чем Лиз успела выйти из комнаты.
Входя в свою спальню, Лиз все еще улыбалась. Питер поехал в кино и взял с собой Меган; Рэчел и Энни смотрели видео, и она была предоставлена самой себе.
Как всегда, когда у нее не было никаких особенных дел, Лиз стала думать о муже, но на этот раз она не чувствовала ни одиночества, ни тоски. В темной спальне, разумеется, никого не было, но она почти физически ощущала присутствие Джека — его тепло, силу и любовь.
— Мы сделали это! — негромко сказала она в темноту и добавила:
— Спасибо тебе.
Потом Лиз включила свет, но, в отличие от предыдущих вечеров, она не ждала, что увидит его. Джек ушел, она уже поняла это умом и начинала принимать сердцем, но ушел не в пустоту. Он следил за ними откуда-то сверху, и еще он оставил им нечто такое, чему не было ни названия, ни цены.
Глава 6
Через три дня после олимпиады они всей семьей отправились на озеро Тахо. Старинный приятель Джека предложил им пожить неделю в своем доме в Хоумвуде, и Лиз с радостью согласилась. Правда, дом был не в лучшем состоянии, поскольку жена этого человека не особенно любила Хоумвуд, да и дети его давно выросли и бывали там не часто, но Лиз это не смущало. В доме было достаточно комнат и широкая крытая веранда, с которой открывался прекрасный вид на озеро и склоны прилегающих холмов. Сам дом стоял на довольно большом участке, где рос самый настоящий лес. Когда дети оказались там, радости их не было предела.
Сразу по приезде Питер и девочки помогли матери вымести из комнат мусор и вымыть полы, а Джеми отнес в кухню сумки и пакеты со съестными припасами. Он же помог распаковать их и разложить по полкам ветхого буфета, которые Лиз застелила чистой бумагой. Кэрол уехала погостить к сестре в Сан-Франциско, поэтому хозяйничать им пришлось самим, но никто не возражал. Детям нравилось чувствовать себя взрослыми и самостоятельными.
— Как насчет того, чтобы искупаться? — предложил Питер, когда с делами было покончено. Спустя полчаса все они уже весело плескались в теплой воде и ныряли с мостков, к которым была привязана старая прогулочная лодка. Лодка никуда не годилась, но это никого не огорчило. Ведь Лиз уже договорилась, что завтра они пойдут кататься на настоящих водных лыжах.
Вечером Лиз приготовила салат, а Питер пожарил шашлыки. Делать это его научил отец, когда Питер помогал ему устраивать барбекю на праздник Четвертого июля. После ужина они долго сидели у костра, пекли в золе корни алтея и рассказывали друг другу разные истории. Энни первой рассказала смешной случай про Джека, и Лиз поймала себя на том, что, слушая дочь, она улыбается. Лиз вспомнила другую веселую историю, которая случилась с ней и Джеком очень давно, когда у них родился Питер. Она рассказала ее, и дети просто покатывались со смеху, слушая, как их отец приготовил Питеру овсянку на молоке, опрокинул ее на пол и потом собирал ложкой обратно в кастрюлю, потому что больше овсянки в доме не было, а Питер уже проголодался и требовал еды (басом, как сказала Лиз.
Даже когда Питер был младенцем, он плакал исключительно басом). А потом Рэчел вспомнила, как Джек случайно заперся в домике, который они сняли на лето, и не мог открыть дверь. В конце концов ему пришлось выбираться наружу через окно. После этого между детьми началось своего рода соревнование, кто вспомнит самую смешную (и самую дурацкую) историю про папу, и Лиз это не казалось кощунством. Просто такой способ ненадолго оживить Джека — способ, против которого никто не возражал. За прошедшие месяцы терзавшая их боль притупилась, и они обнаружили, что умеют не только плакать, но и смеяться.
Когда далеко за полночь дети наконец разошлись по комнатам, Лиз неожиданно подумала о том, что уж давно не чувствовала себя так хорошо. Она все еще тосковала по Джеку, но это не мешало ей чувствовать себя счастливой. Лиз была именно счастлива, потому что счастливы были ее дети, и она благословляла тот день и час, когда ей в голову пришла идея поездки на озеро.
Эти маленькие каникулы были именно тем, в чем все они так нуждались. Даже Питер договорился, чтобы ему дали в клинике недельный отпуск, и не потому, что Лиз его просила, а потому, что он сам захотел немного побыть со своими родными.
На следующий день они, как и было задумано, пошли кататься на водных лыжах, а после обеда Питер повел Рэчел и Джеми ловить рыбу в ручье, который протекал за домом. Они рыбачили три часа подряд и поймали одну маленькую рыбку, которую тотчас отпустили, но удовольствие получили огромное. А на следующий день они взяли напрокат лодку и отправились рыбачить уже на озеро. Мальчики снова поймали две или три рыбешки величиной с ладонь, а Меган, которая взяла в руки удочку в первый раз в жизни, удалось вытащить почти фунтового полосатого окуня. На обратном пути они наловили у причала раков, и Лиз сварила их на ужин. Спать легли прямо на террасе, завернувшись в одеяла и спальные мешки, потому что так им было удобнее смотреть на звезды.
Это была счастливая, беззаботная неделя, но увы — она пролетела как одно мгновение. Когда в воскресенье утром настала пора собирать вещи, все были искренне огорчены. Уезжать никому не хотелось, и дети заставили Лиз пообещать, что при первой возможности они снова приедут в Хоумвуд. Возможно, им удастся побывать на озере Тахо в День труда[3]; это, кстати, избавляло Лиз от необходимости приглашать гостей на вечеринку, которую они с Джеком всегда устраивали в этот день. Как и пикник на день Четвертого июля, это была одна из семейных традиций, но они уже решили, что по крайней мере в этом году не станут предпринимать ничего подобного. Поездка на озеро, таким образом, снимала сразу несколько проблем.
Обещание, данное Лиз, вернуло детям радостное настроение, и на обратном пути они были веселы и беззаботны. Когда они ненадолго остановились в Оберне, чтобы съесть по гамбургеру с молочной болтушкой, Лиз сказала Питеру:
— Знаешь, мне так понравилось на озере, что даже не хочется снова идти на работу! Хотела бы я, чтобы остаток лета прошел так же весело.
— Так устрой себе каникулы, — посоветовал он, но Лиз только покачала головой. Даже теперь, после недельного перерыва, она не могла без содрогания думать о той куче дел, которая ждала ее в конторе. Кроме всего прочего, у нее было запланировано несколько судебных слушаний и один сложный процесс, к которому она еще даже не начинала готовиться.
— Не могу, — ответила она. — Дел по горло, просто не представляю, как я со всем справлюсь.
— Ты слишком много работаешь, мама. — Питер в свою очередь покачал головой. И Лиз, и он слишком хорошо знали, что она по-прежнему пытается нести груз, рассчитанный на двоих. Немудрено, что Лиз буквально тонула в потоке дел.
— Почему бы тебе не нанять какого-нибудь молодого адвоката, чтобы он помогал тебе? — предложил Питер, немного поразмыслив.
— Я думала об этом, — призналась Лиз. — Но мне почему-то кажется, что твой отец не одобрил бы такое решение. Пока мы с Джеком работали вместе, это было чисто семейное предприятие; мы отвечали только друг перед другом и, теоретически, могли в любой момент прикрыть фирму. Но как только в деле появляются наемные работники или, не дай бог, младшие партнеры, частная практика сразу превращается в полноценную юридическую фирму, а это — огромная ответственность. И не только перед клиентами, но и перед теми, кто у тебя работает. Нет, я не могу…
— Но папе не понравилось бы и то, что ты готова загнать себя в гроб работой, — заявил Питер.
Джек действительно всегда знал, когда нужно сделать перерыв и развлечься, хотя своей работе он был предан ничуть не меньше, чем Лиз. И неделя, которую они провели на озере Тахо, доставила бы ему огромное удовольствие.
— Ладно, я подумаю, — неуверенно произнесла Лиз. — Может быть, к зиме я действительно найму помощника, но пока я неплохо справляюсь одна.
Она, конечно, справлялась, но ни на что другое у нее просто не оставалось времени. Лиз уже забыла, когда в последний раз брала в руки книгу или журнал, ходила с подругой в кафе или в ресторан или просто была у парикмахера. Она отдавала работе каждую минуту, когда не была с детьми, и каким-то невероятным образом успевала сделать все необходимое. Но это не было нормальной жизнью для женщины ее возраста, и дети, похоже, поняли это раньше ее.
— Не стоит откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, — сказал Питер и; встав из-за
