по размеру получаемой доли производимого продукта, – существовали и существуют. И интересы их порой весьма друг другу противоречат, что ведет к взаимной борьбе, иногда жестокой и кровавой. Другое дело, что объяснять всё, что бы ни происходило за тысячелетнюю историю человечества исключительно как проявления борьбы классов – подход сугубо однобокий. Впрочем, грешат тем же и другие школы, трактующие историю лишь как производную загадочных пассионарных толчков, или деяний выдающихся личностей, или влияния географических ландшафтов…
Но не вступая в спор о значении буржуазных революций, крушивших и сминавших феодальную Европу, можно сказать однозначно – тяжелая рыцарская конница в этих катаклизмах участия не принимала, разминувшись с ними во времени где лет на сто, а где и на двести.
Так отчего же вымерли несокрушимые рыцари?
Надо понимать, оттого же, что и динозавры – от своей великолепной приспособленности к весьма узкому спектру внешних условий и полнейшей беспомощности, когда условия эти меняются.
Вообще-то кавалерию старых времен многое роднит с нынешними бронетанковыми войсками, не случайно многие полки и дивизии в США и Великобритании сохранили в своих названиях слово «кавалерийские», сменив лошадок на танковую броню. Точно так же различные виды и танков, и конников использовались и используются в разных целях. Тяжелые, почти неуязвимые – для мощного концентрированного удара, прорыва обороны противника. Дело легких – разведка, охранение, рейды по вражьим тылам. Универсальных танков и всадников нет и не бывает…
А теперь представьте себе такую ситуацию: допустим, в середине ХХ века страна, тяжелых танков не имеющая в принципе, сталкивается в прямом сражении с державой, активно практикующей тяжелое танкостроение. Последствия будут плачевными (и бывали в реальных войнах) – пушчонки легких танков броню тяжелых не пробивают, а те колют их, как орехи; рассчитанные на тонкую броню средства ПТО бесполезны… Ну и что тут делать?
Самый проигрышный путь, какой только можно представить – это немедленно начать проектировать и строить тяжелые, очень тяжелые и сверхтяжелые бронированные машины. Абсолютно забросив при этом остальные рода и виды войск – пехоту и артиллерию, авиацию и противотанковую оборону. Решить проблему можно быстро и эффективно: увеличить калибр противотанковых пушек и мощность противотанковых мин, применить новую тактику обороны, новые виды противотанковых укреплений. Один- единственный вовремя взорванный мост может сделать бесполезными все тяжелые танки на этом берегу реки (в отличие от легких, которые порой плавают или десантируются с воздуха).
Вот. А правители европейских королевств раннего средневековья, ошибочно приняв эффектность за эффективность, пошли именно первым, ведущим в никуда путем. Тяжелая рыцарская конница была непобедима исключительно в открытом полевом сражении. Причем, что характерно, на относительно узких полях тесной и густонаселенной Европы. На широких азиатских равнинах легкие и подвижные всадники могли отступать сколько угодно долго, маневрируя, изматывая тяжеловооруженного противника арьергардными боями, перерезая коммуникации. Недаром мощно начавшийся было натиск крестоносцев на восток захлебнулся очень быстро – завоевания ограничились узкой полосой малоазиатского побережья, вполне пригодной для маневра тяжелой кавалерии.
Но, с другой стороны, и степнякам хода в Европу, где царила тяжелая конница, уже не было. И европейский поход Батыя завершился на Венгрии отнюдь не по причине засевших в тылу русских инсургентов. Просто венгерская степь (пушта) – самый западный из ландшафтов, хорошо подходящих для маневренных степных наездников. Монголов, лишенных свободы маневра, христианские рыцари сплющили бы, как яичную скорлупу.
Впрочем, как выяснилось, бронированные армады рыцарей можно громить и не только на степных просторах – достаточно было прекратить состязание в толщине брони и в выведении все более тяжеловозных лошадей, а заняться совершенствованием тактики.
Пешее ополчение фландрских городов истребляло закованных в неподъемные доспехи всадников на своих болотистых равнинах, где перегруженные кони просто вязли; языческая жмудь лихо вырезала рыцарские отряды в дремучих прибалтийских лесах; Александр Невский, как известно, просто-напросто заманил крестоносцев на тонкий лед Чудского озера. Но это все были ласточки, весну не делавшие. Дважды в одно болото противника не больно-то заманишь…
Изобретение, предрешившее судьбу европейского рыцарства, называлось вагонбург, а изобретателями были чешские гуситы. Хотя и на Руси тогда же появилось схожее военное новшество, именуемое гуляй- город (правда, оно использовалось большей частью против легкой татарской конницы).
В общем-то, ничего принципиально нового тут не было. Поставленные в круг повозки обоза использовали в качестве полевого укрепления и задолго до этого. Но – в качестве вспомогательного средства, чтобы прикрыть обозников, пленных, припасы и раненых от шального прорыва не слишком крупных вражьих сил.
Единственное, в чем принципиальное отличие вагонбурга и гуляй-города – он укрывал теперь практически все войско и был подвижным, т.е. позволял наступать, пусть медленно, но верно. А также давать успешный бой рыцарям в любом месте.
И все. Это стало приговором европейскому рыцарству. Когда тяжелый всадник теряет темп, штурмуя такое на вид незначительное укрепление и подставляет гораздо слабее бронированные бока, с ним, знаете ли, очень много чего можно сделать. Вот тут-то и пошли в ход мощные тисовые луки и еще более мощные арбалеты, да и огнестрельное оружие – благо время для перезаряжания появилось. В ближнем бою активно использовались пробивающие почти любую броню[10] чеканы (клевцы по-русски), крючья для стаскивания с коней и оружие не рубящего, но оглушающего действия (действительно, к чему тщиться прорубить откованный искусным оружейником мощный глухой шлем, если после хорошего удара кистенем или боевым цепом голова рыцаря просто окажется в роли языка большого колокола?).
Произошел этот сдвиг во время гуситских войн, в начале XV века. А сто лет спустя Крестьянская война в Германии, участники которой активно использовали и развивали опыт гуситов, окончательно поставила точку в истории европейской рыцарской конницы. На смену ей пришли отряды наемной тяжелой кавалерии – рейтар. (Название, кстати, происходит от того же немецкого риттер-всадник, но в излишнем благородстве наемная конница не замечена…) И стали рейтары хоть и важным, но не главным и основным видом вооруженных сил…
Опорный стержень феодальной системы – когда рыцари-дворяне получали от владыки землю, составляя за это его непобедимое, закованное в сталь войско – был сломан. Настало время наемных армий, и главную скрипку играли уже те, у кого было больше свободной наличности… А рыцари, вслед за позициями в военном деле, стали терять и политическое, и экономическое могущество…
Стоит заметить, что люди античности выглядят более гибкими и сообразительными в борьбе с военными новшествами, чем жители Европы Темных веков, несколько столетий доходившие до принципов успешной противорыцарской обороны. Древнеримские историки сообщают, что легионеры весьма быстро нашли способы борьбы с боевыми слонами Пирра и Ганнибала, по мощи таранного удара уж всяко не уступающими латной коннице.
Хотя историкам, известное дело, верить можно только с большой оглядкой, знаем мы, кто и как исторические хроники пишет… Может, хваленые легионеры до ворот Рима без оглядки драпали, а вражеские слоны сами передохли, от смены климата и непривычной пищи…
Однако пора вернуться к нашей главной героине – шпаге. Мы расстались с ней, когда она влачила довольно жалкое существование в покоях феодальных замков в качестве декоративного и церемониального оружия.
Снова востребовали шпагу в качестве лишающего жизни орудия вот по какому поводу:
Чем больше поражений терпела рыцарская конница на поле боя, тем сильнее развивались и становились все изощренней разнообразные кодексы и своды поведения. Обычное дело – любая загнивающая система обрастает все большим числом формализованных ритуалов. Запутанные и зачастую противоречивые нормы рыцарского поведения все чаще и чаще вызывали всевозможные коллизии. А как те
