сопровождающим их лицам вход.
— Шли бы вы домой, мальчики, — мягко, но решительно сказала мама Шура, — жены, поди, вас давно заждались!
— Да ты что, Шура! — возмутился было замполит и попытался протиснуться в помещение, но был легко отстранен назад мощной грудью нашей буфетчицы.
— Петрович, — обратилась она к более трезвому и сообразительному зампотылу, — ты меня знаешь, я дела не испорчу. Отведи-ка лучше замполита домой, пусть отоспится, а сам передай командиру полка, чтобы не волновался насчет завтрашних стрельб.
Заместитель командира полка внимательно посмотрел на маму Шуру, а потом, уловив доносящиеся из бани раскаты женского смеха, понимающе кивнул и, сграбастав мощной дланью замполита, быстро ретировался, восхищенно бросив на прощание одну единственную фразу:
— Ну, Шура, ты даешь!
История целомудренно умалчивает детали «стратегической операции», спланированной, организованной и осуществленной мамой Шурой при поддержке приданной ударной группировки в составе отдельных военнослужащих штаба полка. В частности, старшего сержанта Наташи из узла связи, младшего сержанта Оли из секретки и ефрейтора Светы, представляющей строевую часть. Судя по тому, что итоги боевых стрельб артполка были оценены на твердую удовлетворительную оценку, операция мамы Шуры удалась на славу. Говорят, правда, что для ее гарантированно успешного завершения главному «стратегу» пришлось прибегнуть к небольшому шантажу, но кто всерьез может отнестись к слухам?!
«Если б было море водки…»
Легенды и сказки о солдатской смекалке, кажется, не требуют никаких дополнительных подтверждений: оказавшийся в экстремальных условиях армии человек способен на то, что никогда и ни при каких обстоятельствах не будет по плечу ни одному мифологическому герою или вполне реальному ученому, изобретателю и рационализатору. И неопровержимым подтверждением этому факту является, без сомнения, история, имевшая место в нашем славном гарнизоне.
О том, что к спиртному в армии относятся… все общеизвестно. Снимающий постоянные и неизбежные стрессы алкоголь во все времена был и остается такой же неотделимой частью военного быта, как войсковое товарищество и та же боевая подготовка. Однако, если в период ведения боевых действий «наркомовские 100 граммов» ежедневно выдаются всем без исключения военнослужащим, то в мирное время они оказываются свободно доступными лишь для офицеров и прапорщиков. И строго возбраняемыми для солдат и сержантов срочной службы, которые, понятно, прибегают ко всем мыслимым ухищрениям для устранения столь явного проявления прямой дискриминации.
Проблема армейской сегрегации в нашем гарнизоне была решена задолго до моего прибытия в жаркий высокогорный городок. Вкупе с высокогорным климатом и интенсивной боевой подготовкой, близость границы формировала обстановку повышенной стрессо-опасности для личного состава, которая, ясное дело, снижалась испытанным дедовским способом. Спиртным.
Иными словами, пили в нашем гарнизоне все: командиры и начальники всех степеней, младшие офицеры и прапорщики, а также сержанты и солдаты. Причем не только старых, но и нового призыва — обстоятельство абсолютно немыслимое в Вооруженных силах, где «духу», «зеленке», «слону», «молодому», «сопле» пить не положено. По сроку службы. По многовековой традиции. По определению, в конце концов!
Грозящая разрушением основополагающих основ мироздания проблема всеобщей доступности спиртного всему без исключения личному составу гарнизона была главной головной болью командиров. Над ее решением безуспешно ломали головы лучшие армейские умы — как местные, так и «вышестоящие». К выяснению странных обстоятельств регулярно подключались военные дознаватели, штатные работники особого отдела и прокуратуры, а также неисчерпаемые резервы нештатных, но весьма эффективных в иных случаях осведомителей, доносчиков и стукачей. И все без толку: народ пил и продолжает пить, несмотря ни на что.
Не то, чтобы употребление алкоголя личным составом серьезно влияло на уровень боеготовности и боеспособности гарнизона. Пили у нас в меру, исключительно во внеслужебное время и после отбоя, но то, что даже лишаемые денежного довольствия солдаты не переставали странным образом иметь доступ к недешевому в общем-то средству снятия стрессов, было настолько мистическим и вопиюще неприличным, что вызывало у отцов-командиров неутихающее стремление разобраться в происходящем. Неутихающее и безуспешное.
Таинственная практика дилетантского, но вполне действенного совершенствования стрессоустойчивости личного состава нашего гарнизона путем систематического употребления алкоголя продолжалось бы еще долго, если бы не Его Величество Случай.
В один не самый, пожалуй, прекрасный вечер некий военнослужащий срочной службы из состава танкового полка был задержан прямым военным начальником по пути из парка в расположение. По какой-то причине офицер недостаточно воодушевленно воспринял заявление солдата, заявившего, что он ходил в парк исключительно для изучения материальной базы вверенной ему боевой техники.
— Так ведь отбой уже! — сказал офицер, пытливо вглядываясь в открытое лицо готовящегося в отличники боевой и политической подготовки военнослужащего.
— Так ведь вождение скоро! — со слезами в голосе ответствовал солдат и скромно кивнул в сторону щита наглядной агитации, предлагавшего со ссылкой на вождя мирового пролетариата В. И. Ленина «Учиться военному делу настоящим образом!»
— Понятно… — протянул растроганный начальник и быстро отвел взгляд от гимнастерки подчиненного, на которой, прямо под комсомольским значком, четко просматривались объемные очертания пол-литровой бутылки. — Идите спать, товарищ рядовой. Не стоит так перетруждаться!
— Да я…
— Спокойной ночи, солдат!
— Спокойной ночи…
Счастливый солдат молниеносно испарился в ночной мгле, а заподозривший неладное офицер занял скрытый наблюдательный пост возле узкого прохода между охраняемым парком бронетанковой техники и стеной, ограждающей воинскую часть от примыкающего к ней гражданского промышленного объекта.
Офицеру не пришлось долго ждать. Буквально через четверть часа от казармы в узкую щель нырнула какая-то тень, оказавшаяся еще одним солдатом.
Солдат не стал изучать материальную часть танка. Он достал из внутреннего кармана гимнастерки пол- литровую бутылку и начал наполнять ее из-под крана в стене.
— Дай-ка и мне напиться! — сказал офицер, выступая из темноты.
От неожиданности солдат выронил бутылку, которая упала на гравиевую тропинку и разбилась, распространяя вокруг крепкий, устойчивый и сытный запах крепкого алкоголя.
«Да ведь там, за стеной — ликероводочный завод!» — пришло к офицеру озарение.
Протянув руку, он медленно открутил кажущийся обычным водопроводным кран и склонился над ним, чтобы проверить свою догадку. И убедился в том, что не ошибся: из крана на гравий тек чистый спирт.
Один солдат, рассказывают, сварил кашу из топора. Другой, говорят, достал волшебное огниво. А наши армейские умельцы, сам видел, не просто верно оценили дислокацию родной части, но сумели скрытно найти подходы к находящемуся за ее пределами охраняемому объекту, соединив находящуюся там емкость, в которой хранился спирт, с краном на территории танкового парка! Пользуясь наивной уверенностью дирекции ликеро-водочного завода в том, что уж со стороны охраняемого танкового парка соседней воинской части их продукции ничего не грозит, ушлые солдаты продумали и реализовали простой до гениальности план. В течение нескольких ночей, по всем правилам фортификационного искусства они проделали в стене лаз, пробрались к цистерне, в которой хранился спирт, каким-то образом приспособили к ее задней стенке тонкую металлическую трубку и, умело скрыв следы своего присутствия, вывели трубопровод за территорию завода. Придать «спиртопроводу» вид обыкновенного водопроводного крана, понятно, было делом элементарным, и в часть потекла тоненькая, но бесперебойная струйка «огненной жидкости», которая, будучи разбавленной водой, давала личному составу потребное количество халявной водки. И надо подчеркнуть, никак не отражалась на производственных показателях соседнего предприятия, дирекция которого, очевидно, и сама активно прикладывала руку к сверхнормативному испарению спирта в
