повозок для удовлетворения нужд. Любую цепь можно перепилить, любые оковы разбить придорожным камнем. Но они этого не сделали, и не сделают… Э! Да это, никак, Райнульф идет! Его-то я и ждал… Ладно, ты пока что иди, Карел, принимай должность у Вацлава, подписывай бумаги, пиши грамоту Брячиславу. Иди, иди.
Оставшись один на балконе, Рагнар следил, как Райнульф, сводный брат, рассматривает рабов в караване, треплет женщин по щекам, смеется, шутит с караванщиком и всадниками. Веселый, бесшабашный, удалой Райнульф.
Рагнар вернулся в гостиную. Там уже не было ни Вацлава, ни Ярмилы, и только один вооруженный что-то презрительно говорил Божидару, а Божидар поддакивал и, кажется, держался из последних сил, чтобы не свалиться в обморок.
— Можешь идти, — сказал Рагнар вооруженному, и тот, коротко поклонившись, вышел. — Что ж, святой отец, побеседуем. Подойди поближе.
Рагнар сел в кресло. Божидар засеменил, неловко придерживая подол с большим темным пятном спереди — кажется, он обоссался от страха. На поручнях скаммеля, в который давеча силой усадили Ярмилу, и на полу возле скаммеля, отчетливо видны были пятна крови.
— Не обращай внимания на то, что сейчас было, — посоветовал Рагнар. — Политика — дело грязное, но она существует, от нее никуда не денешься. Ты, Божидар, человек честный, как я понимаю?
— Я-то? — Божидар скривился, боясь. — Наверное да, честный.
— Мне именно это и нужно. Честные люди так редки, Божидар. Ты мне нравишься, и у меня есть к тебе предложение.
Божидар не ответил — мялся, топтался на одном месте.
— Взимать пошлину с караванщиков будет теперь Карел, — будничным тоном сказал Рагнар. — Неплохой человек, но, сам понимаешь, чем дороже товар, тем больше соблазн. И Карел в конце концов оступится. Мне нужно, чтобы кто-нибудь за ним проследил. Наказывать я его не буду, я знаком был с его родителями, мне дорога память. Но знать мне нужно. Он крещеный, ходит в церковь. Если бы ты мог за ним проследить, я бы хорошо тебе заплатил. И в дальнейшем я могу сделать так, что пошлину будешь собирать ты — вернее, тебе ее будут приносить на дом. И ты сможешь выкупать из каждого каравана хоть половину рабов и отпускать их на волю. Помимо этого, у меня здесь хорошие связи, в том числе и среди духовенства. И я сделаю так, что тебя повысят в должности. Ты будешь аббатом, Божидар, и впоследствии епископом. После этого получение кардинальской шапки будет зависеть только от твоего собственного желания и красноречия.
— А… наказывать ты меня… не будешь? — спросил Божидар.
— За что же мне тебя наказывать? Ты ни в чем не виноват.
— Ты хочешь, чтобы…
— Я познакомлю тебя с моим курьером, он здесь недалеко живет. Как только Карел оплошает, напишешь мне депешу, и курьер ее доставит.
— Доставит?
— Обязательно доставит. У него должность такая.
— Да.
— Согласен? Чтобы не быть голословным, вот тебе вперед… — Рагнар отвязал кошель от гашника и протянул Божидару.
Божидар взял кошель.
— Загляни внутрь, не бойся.
Божидар потянул тесемки и заглянул. Золотые монеты призывно замерцали в кошеле. Судя по весу, сумма значительная. Столько денег Божидару не перепадало за всю его церковную карьеру. Чтобы скопить такую сумму, ему понадобились бы годы.
— Ну как, хорошее предложение?
— Предложение хорошее, — сказал Божидар с сожалением в голосе. Он готов был заплакать. — Такие деньги, а?… Такие деньги!.. Сколько здесь?
— Да я не считал, Божидар. Какая разница.
— Да, никакой разницы. Вот оно, богатство. Да на такие деньги можно три дома купить.
— Вот и купи, но не три, а один. Зачем тебе три? Лишние пересуды.
— Да. И коз я люблю… Завел бы себе коз…
— Коз не покупай, я тебе их пришлю с каким-нибудь обозом, тут неподалеку есть селение, там козы особые, жирные, рослые, а молоко дают — нектар, а не молоко.
— Да? Где же это?
— В Кралове.
— А, слышал, слышал! Да, про тех коз много разговору среди паствы.
— Ну и прекрасно. Иди покамест домой, отдохни, у тебя скоро служба, не так ли.
— Прости меня, добрый человек, но не могу я.
— Что не можешь?
— Взять деньги. И служить тебе не могу.
— Я ведь не служить тебя нанимаю. Служба — это совсем другое. Я прошу тебя об одолжении. Оказывание услуг — это не служба.
— Не могу.
Неловко нагнувшись, Божидар осторожно положил кошель на пол — в руки Рагнару передавать побоялся.
— Ну, не дури, Божидар. Это ведь не против церкви дело.
— Не знаю.
— Что не знаешь?
— Не знаю, против или нет.
— Точно не против. Человек поступает неправильно, когда присваивает себе чужие деньги. Это воровство. В твоих же интересах, чтобы воровства было меньше.
— Да.
— Ну и всё.
— Нет.
— Что — нет?
— Не знаю.
— Послушай, Божидар, не серди меня. Я человек спокойный, рассудительный, несправедливость мне не свойственна, но если ты меня будешь сердить, я ведь могу сделать все наоборот, на тех же основаниях. Понизят тебя в сане, отправят в какой-нибудь монастырь. Ведь это будет плохо?
— Да.
— Ну вот видишь! Так зачем же тебе меня сердить, да еще и понапрасну?
Божидар молчал. Рагнар вздохнул.
— Что ж. Нужно позвать моих молодцов, пусть они с тобою на языке, тебе более понятном, поговорят.
— Ох, не надо, добрый человек, не надо, умоляю тебя!
— А раз не надо, так делай, что тебе велят.
— Нет.
— Да ты что, шутишь со мною, что ли?
— Какие уж тут шутки!
Божидар заплакал и стал утирать слезы и сопли кулаком.
— Ну, перестань, Божидар. Будь мужчиной. Как тебе не стыдно!
— Не мучай меня, добрый человек!
— Я тебя не мучаю! Соглашайся на предложение, мне одного твоего слова достаточно, видишь, как я тебе доверяю!
— Вижу, — сказал Божидар, плача.
— Ну так что же! Бери кошель и иди.
— Нет.
