Ширин не ответила. В конце концов они заказали бычину дутую, которая оказалась обыкновенной несвежей ветчиной, сдобренной укропом. Лель залпом выпил кружку бодрящего свира и принялся за еду. Ширин, немного поев, встала и сказала:
— Жди меня здесь.
У ворот детинца пятеро стражей подозрительно оглядели неестественно рослую, темноволосую девушку в мужской одежде, со свердом у бедра. Стражники были не хоммельские, а из дружины Ярослава.
— Здравствуйте, добрые люди, — Ширин поклонилась им. — Мне необходимо попасть к князю, у меня к нему важное дело.
— К князю, говоришь? — спросил один из стражей. — Ну так покажи нам что-нибудь.
— Показать? Что показать?
— Можешь арсель показать. А можешь грамоту. К князю без грамоты посторонние не ходят, он не пекарь и не мельник.
Ширин сунула руку в походную суму и с ужасом поняла, что грамоты Гостемила там нет. Оттянув край сумы, она заглянула внутрь и убедилась — нет грамоты. Лель не мог стащить грамоту — зачем ему? Значит, обронила где-то, потеряла! Что же делать? Свежепредупрежденные о возможной попытке похищения правителя, стражи придвинулись ближе.
— А ну-ка, милая, расскажи добрым молодцам, кто тебя послал и зачем.
— Меня послал мой отец.
— Речь твоя странная какая-то. А кто твой отец?
— Гостемил из рода Моровичей.
— О! — стражники переглянулись.
— Видел я Гостемила не единожды, — авторитетно сказал один. — Нисколько ты на него, девушка, не похожа. А вот мы тебя теперь возьмем под белы руки да сунем до дальнейшего разбирательства в погреб.
Они придвинулись к ней вплотную. От них пахло чесноком и потом, и было их пятеро. Ширин коротким ударом уложила одного, а выхватить сверд ей не дали. Ее повалили и стали заламывать руки за спину.
— Сильная, хорла, — сказал один, едва удерживая правое запястье Ширин обеими руками.
Другой, пытаясь удержать левое запястье, понял, что не удержит, что Ширин сейчас вырвется, разозлился, и въехал ей коленом в бок несколько раз подряд. Ширин сделала отчаянную попытку подняться, но третий страж сел сверху ей на арсель и быстро связал заломленные руки толстой колючей веревкой. Ее взяли за волосы, подняли на ноги, сняли с нее сленгкаппу и бальтирад со свердом.
— Гадина, ведьма, — сказал один.
Ударенный поднялся, подошел к Ширин, и с размаху ляпнул ей кулаком в глаз — она успела слегка отклониться, и удар пришелся в скулу.
— Посадим ее покамест в землянку, — сказал кто-то. — А через два часа нас сменят, так и поквитаемся.
Лель ждал в кроге уже целый час. Сколько можно торчать у князя? О чем она говорит с князем? Неужто Ярослав стал разговорчив последнее время с молодыми девушками? Еще через полчаса он заподозрил, что с Еленой что-то случилось. Вспомнилась катающаяся по полу домика грамота. Расплатясь с хозяйкой, он вышел из крога и спокойным шагом направился к детинцу. Каждый опытный охотник знает, что на бегу внимание рассеивается. Медленно идешь — больше видишь. Слева несколько горожан спешили по своим вселенской важности делам. Справа, в ста шагах от детинца, обнаружилась группа из четырех человек, что-то возбужденно обсуждающих.
— Врагами подослана, говорю вам! — сердился один из них.
— А силища какая! — восхищенно замечал другой. — Ребята еле с нею впятером справились.
— Да нет же, она их просто оскорбила!
— Нет, подослана!
Лель еще немного послушал и двинулся дальше. Подойдя к воротам детинца, он слегка приподнял левую руку, приветствуя стражей.
— Здравствовать вам, люди мелкие, — холодно сказал он им. — Князь в детинце?
Один из стражей его узнал и остановил другого, собравшегося было хамить.
— Здравствуй, молодой болярин. Да, князь в детинце, и Жискар там же.
— Об этом я тебя не спрашивал. Мне нужно видеть князя.
— Князь занят нынче.
— И об этом не спрашивал, — тем же холодным тоном заметил ему Лель. — Проводи меня к князю.
— Нельзя.
— Что ж, — сказал Лель задумчиво. — Не по своему желанию я сюда прибыл, князь меня пригласил. Скажи ему при случае, что Лель приходил, да не пустили его.
— Я выполняю свой долг, — не очень решительно возразил ратник.
— У твоего подлого сословия не может быть долгов — а только послушание и непослушание. За послушание плата. За непослушание тоже, только другая. Всего хорошего.
Он повернулся и пошел прочь. Стражник, чуть помедлив, кинулся за ним.
— Болярин! Болярин!
— Что тебе?
— Меня зовут Бобровый Ус.
— С чего ты взял, что мне это интересно?
— Болярин…
— Оставь меня, смерд.
— Болярин, прости меня, у меня… на меня…
— Ты мне надоел.
— Болярин, пойдем, я провожу тебя к князю.
Лель остановился и некоторое время надменно смотрел на стражника, который все больше и больше робел под взглядом высокородного отпрыска.
— Пойдем, а?
— Ладно, пойдем, так и быть.
Лель покачал головой, удивляясь невероятной тупости низших сословий, и последовал за Бобровым Усом. Тот не только провел его в детинец, но и сделал знак стоящим у входа в терем, чтобы пропустили безоружного молодого человека, одетого в мятую, но богатую, одежду. Один из стражей вызвался довести Леля до занималовки и постучался. Жискар открыл дверь.
— Ого, — сказал он, и прибавил тихо, — Ты что, парень, умом тронулся? Тебе жить надоело?
— Дай пройти.
— Кто там, Жискар? — послышался голос Ярослава.
— Уходи, пока беды не случилось, — тихо сказал Жискар.
— Дай пройти, — повторил Лель.
Жискар посторонился. Лель вошел в занималовку и неспешным шагом подошел к столу. Ярослав побледнел от гнева.
— Я, вроде бы, говорил тебе, чтобы ты не смел показываться мне на глаза. Говорил?
— Я думал, князь, это только к Киеву относится.
— Ты думал!
— Еще я думал, что правитель достаточно сообразителен, чтобы понять — не настолько сильно у молодого человека желание видеть князя во что бы то ни стало, чтобы ехать для этого в Хоммель. Стало быть, я здесь вовсе не для того, чтобы лицезреть тебя, о повелитель.
— Ну ты подлец.
— Mon roi, — подал голос Жискар. — Здесь, возможно, что-то важное.
Ярослав промолчал, но махнул рукой — мол, готов выслушать.
— Некто Гостемил, князь, послал к тебе гонца с важной вестью, — сказал Лель. — Гонца схватили у
