в смеси с кофеином…
Я выпил еще воды, включил свет и вздохнул, заметив на полу кровавые следы — придется еще и полы мыть…
Во рту было сухо, голова болела так, что я периодически стонал, когда уставал терпеть. Яркий свет по- прежнему бил по глазам, и я его выключил.
Полы будем мыть утром, когда появится солнце, и смогу смотреть на него без гримас. А сейчас лучше всего, если никто не будет знать, что я нахожусь дома.
Потому что, не дай бог, придет милиция и уличит меня в очередном преступлении, или что еще хуже в бессмертии, обнаружив шрамы на теле и кровавые следы. Нам такие триллеры не нужны, ни мне, ни моему второму «я», которое похоже неплохо развлеклось этой ночью…
Я открыл дверку и вытащил аптечку из шкафчика, в ней остался только аспирин, все остальное давно было использовано по необходимости.
…Надо завести новую аптечку, а то так и умереть можно.
Морщась от кислого неприятного вкуса, разжевал пару таблеток: боль, конечно, до конца не снимет, но хоть смогу немного соображать.
Аспирин запил, влив в себя еще пару литров воды. Ощущение скажу вам еще то, в животе булькает, а во рту сухо и по-прежнему хочется пить. Но подействовало, я с любопытством наблюдал, как начинают трястись руки и ноги, а кожа покрывается обильно потом.
Хорошее лекарство — аспирин выведет через поры всю гадость, которая во мне накопилось. Хотя вряд ли всю, а столько сколько сможет…
Только ощущение это не самое приятное, когда к тебе все липнет. Даже стоять невозможно, мокро очень…
В конце концов, пришлось снова идти в ванную, налить холодной воды и, морщась от предвкушения, погрузиться в нее с головой. Ощущение сразу скажу не вызывает восторга, когда у тебя внутри все обмирает, а сердце захлебывается, останавливается, потом бешено стучит, как пулемет.
Ноги и руки судорожно дергаются, а из желудка вырывается обратно влитая в него вода.
Просидел я в ванной до тех пор, пока не застучали от озноба зубы, после этого пошел на кухню пить свежезаваренный чай. Раны уже болели не так сильно, то ли уже привык, то ли болевые рецепторы отключились от перегрузки и шока, вызванного холодной водой.
Ноги и руки снова дрожали, на этот раз от озноба, так что идти было не очень комфортно, да еще немного шатало. Но зато перестал потеть, и после этой варварской процедуры в голове просветлело, и смог взглянуть на мир через открытую дверь балкона ясными глазами.
Ночь, улица, фонарь, мошки вьются…
Легкий ветерок, тишина, на улице ни души, по внутренним ощущениям примерно три часа ночи…
А как много прошло дней с того момента, как я выпил? Вопрос этот был для меня далеко не праздный.
Иногда я приходил в себя и узнавал, что отсутствовал неделю. Одно дело, когда ты ушел на день, и совсем другое, когда возвращаешься через неделю. Тебя с трудом узнают, и всегда оказывается, что произошло много важных событий, в том числе и тех, в которых ты участвовал сам. Поэтому это очень серьезно…
Сколько времени я отсутствовал? Где был? Кто напоил меня? И почему в меня стреляли? Причем не просто стреляли, а хотели убить…
И убили бы, если бы мое второе «я» не умело заращивать раны, даже смертельные. А если бы те, кто в меня стреляли, знали о том, что я восстанавливаюсь, то, наверно, я бы не просто сейчас лежал, а в могиле с осиновым колом в сердце…
…Воистину храбр тот, кто смерть встречает с улыбкой. Таких людей мало, они редки. Человек, потерявший сердце в последнюю минуту своей жизни, не храбр…
Так гласит кодекс самураев.
Человек, потерявший сердце — похоже, это сказано про меня.
Глава десятая
Бессмертный?
Я растворяюсь в тишине,
На полпути к родному дому.
И исчезаю, не заметив
черту, делящую весь мир
на быль и небыль.
Ты знаешь, что такое боль?
Предательство и скорбь?
Живи, пока однажды не поймешь,
как было сладостно все то,
что потерял…
Тут я вспомнил о безрукавке, и пошел по квартире, заглядывая в каждый угол. Свет я больше не включал, боясь того, что мои глаза лопнут от внутреннего давления, ориентируясь больше на ощупь и запах. К своему удивлению мне удалось ее обнаружить довольно быстро в той же прихожей. Впрочем, комнат в квартире всего три, а живу я в одной, не считая кухни и прихожей, так что ареал поисков небольшой. Дыры от пули впереди не было, значит, когда пуля влетела в мою грудь, она была расстегнута. Нехитрый вывод, но правильный. Крови же оказалось предостаточно…
Интересно, можно ли приучить мое второе «я» стирать за собой? Шатается неизвестно где, пули в сердце получает, а мне после него отстирывай одежду. Разве это справедливо?
Дыра нашлась на спине. Тоже неудивительно, если тебе прострелили сердце навылет, пуля должна куда-то вылететь…
Я понес безрукавку в ванную, по дороге ощупывая карманы. В каждом из них обнаружилась небольшая пластиковая бутылочка с неизвестным содержимым. Понемногу вспомнилось, мне это все дал Роман по просьбе моего второго «я», оно собиралось таким образом получить на какое-то время свободу, чтобы исполнить свой мне неизвестный план.
Сколько было бутылочек, когда я рассовывал их по карманам? Вспомнил — шестнадцать…
А я насчитал пятнадцать, значит, мое второе «я» не воспользовалось свободой, вероятнее всего из-за того, что было тяжело ранено. А куда бежит раненый зверь?
