И уходить из квартиры, пока не догадались, где меня искать. А это предположение не требует никакого умственного усилия, спортзал находится недалеко от моего дома…
Найдут трупы, свяжут два события вместе: мой приход и стрельбу и направят команду зачистки по адресу. Если сами не догадаются, Сергей расскажет…
Найти другое убежище, отлежаться, разобраться в том, что происходит, и при этом остаться в живых — вот наши первоочередные задачи с моим вторым «я.
Как сказал Николай Васильевич?
Желание отомстить усиливает жажда жизни, ибо месть — удел живых, а не мертвых.
Куда же идти? Я задумался. Вариантов в голову пришло не так уж много: либо уехать, либо остаться. Если уехать, то или к сестре, или в неизвестность, но это мы уже проходили. Пришлось даже с электрички сойти…
А если остаться, то нужно идти на мясокомбинат. Это единственное место, где меня еще ждут. К Николаю Васильевичу идти пока не стоит, да и не знаю я, где он живет…
Итак, идем на окраину города, к пустырю, а от него к дереву.
Дальше все просто, перелезаю через забор, в котельной Роман меня встретит, накормит, напоит, и спать уложит.
Мое второе «я» уже давно все приготовило и обо все договорилось. Интересно, насколько тупым оно меня считает?
Думаю, что, как бы плохо оно обо мне не думало — право.
Мстит за Ольгу только оно, а я переживаю, мечусь и попадаю в разные глупые ситуации, из которых потом ему приходится меня вытаскивать. Но если брать по большому счету, все можно было угадать с самого начала. Я не способен никого убить. Нет у меня таких навыков, а при одной мысли о том, что придется это сделать, мне становится плохо. Даже на комара рука не поднимается, дую на него, чтобы он улетел…
Нужно идти, пока ночь, улицы пусты, мне не перекрыли все пути отхода, и все не стало еще хуже.
Я встал, натянул еще влажные кроссовки на ноги в прихожей и приложил свое ухо к входной двери. На лестничной площадке стояла томная тишина, но я не подался соблазну уйти этим путем.
Что-то не дало мне это сделать, возможно, предчувствие беды, а может, опять заработала интуиция, такое у меня тоже бывает. Я потоптался у двери, прислушался еще раз, затем снял засов. Это для того дверь можно было открыть ключом, если придется возвращаться обратно в квартиру, и направился к окну, по дороге зайдя в ванную и захватив с собой влажную безрукавку.
Меня еще немного шатало, внутри по-прежнему урчал котел, готовый взорваться. В животе булькало от выпитой воды, хотелось спать, глаза слезились, а руки дрожали.
Наверно, это не самое лучшее состояние для того, чтобы лазить по стенам, да еще на уровне четвертого этажа.
Наверно поэтому я и сорвался.
Сразу, как только вылез из окна, не смог найти опору для рук, опасно качнулся вперед, и только в последний момент сумел ухватиться за штырь, который судорожно нащупала моя правая рука.
Почему-то в этот момент не испугался, внутри царило полное равнодушие к своей судьбе, усталость и печаль, которую удачно дополняло бурление в желудке. Нет, в таком состоянии легко умирать, сам не заметишь, как на смену одной внутренней боли, придет другая всепоглощающая.
Я перенес тяжесть своего тела вперед, моя правая нога выскочила с кирпичной выбоины, а рука вспотела и скользнула по металлическому штырю. Меня бросило вперед к стене, и я оцарапал лицо об кирпич.
Руки, обламывая ногти, цеплялись за стену, ноги лихорадочно дергались, ища опору, которая куда-то исчезла. Я дернулся еще раз вперед, и внутри что-то ухнуло. А потом возникла в пустой голове всего одна очень простая мысль:
«Не надо было мне никуда идти…»
А дальше я стал падать вниз в темноту, навстречу асфальту внутреннего двора, совершенно невидимому в темноте, но почему-то остро ощущаемому. Мелькнула очередная думка:
«Сейчас умру, какая, однако, глупая смерть…»
Я зажмурился от страха.
Но у меня перед глазами не промелькнула в одно мгновение вся моя жизнь — либо умирал не по- настоящему, либо вспоминать было особо нечего.
Только подумалось о том, что найдут мое тело не сразу, а через неделю, а то и две, в этот внутренний дворик слесаря из ЖЭК заходят не часто. И что если даже и не умру сразу, то помощи все равно ждать неоткуда. Никто не придет, никто не заметит…
Последняя мысль, которая у меня появилась перед забытьём, была примерно такой…
«Как хорошо, что это случилось. Ничего больше не надо, не стоит никуда спешить, и, наконец, исчезнет эта невыносимая боль в сердце…»
Из груди вылетел вздох облегчения. …
Меня поглотила тьма, пустота, и тишина, в которой терялся мой голос…
Кажется, все-таки что-то закричал от страха! Трус!!!
Сколько меня не было, я не знаю. Пока в жутком непроглядном мраке кто-то горько не прошептал — я умер…
И следующая мысль:
«А кто это говорит? Если это я, то получается, что все еще жив?
И в моем теле ощущается какая-то боль…
Разве вместе с телом мы не теряем и болевые рецепторы?
Неужели живой?!»
Я неохотно открыл глаза и увидел, что сижу в метрах в тридцати от дома на теплом асфальте у противоположной стены, целый и относительно невредимый. Кое-что конечно во мне было не так.
Невыносимо болели руки, особенно там, где были сорваны ногти и мякоть с кончиков пальцев. Не зря выдирание когтей когда-то считалось страшной пыткой. Древние были правы, терпеть такое почти невозможно, я бы все рассказал, что знаю, лишь бы прошла эта боль.
Но, увы, меня никто ни о чем не спрашивал…
С лица капала кровь, я ободрал его об кирпичную кладку. На футболке и джинсах расплывались пятна крови, в основном от многочисленных царапин, да торчали клочья разорванной одежды.
Меня, вероятно, протащило десяток метров по асфальту, или по кирпичной стене…
Я поднял голову вверх, вот чернеет мое полуоткрытое окно, рядом лестница… падать оттуда довольно высоко. Нормальному человеку выжить, если сорвется.
Но я жив, похоже, мое второе «я» в очередной раз не позволило мне умереть, взяв управление телом на себя.
Как-то сумело остановить падение, найти опору для руки и ног и благополучно спуститься. Или просто покатилось вниз, прижимаясь к стене, тем самым, гася скорость? Но тогда почему футболка и джинсы относительно целы, а не превратились в разорванные тряпки? Я еще раз посмотрел вверх и успокоился.
Объяснить это невозможно, не нужно, да и некому…
Но мое уважение к тому, что живет во мне, еще больше возросло, как и отвращение к самому себе.
Я вздохнул, ощупал себя кровоточащими руками, пытаясь понять, в каком нахожусь состоянии. Переломов нет, следов падения с большой высоты не имеется. Глаза на месте, рот тоже, губы, правда, разбиты и тоже болят…
Я облизал пальца там, где были сорваны ногти. Глупо, но это помогло, боль стала постепенно уменьшаться. Даже начал немного соображать. Падение-падением, но если остался жить, нужно выбираться отсюда…
Я встал и пошел к проходу. Замок и цепь на дверях были теми же, ничто за время моего недолгого отсутствия не изменилось. Кусок проволоки, которой открывал замок в прошлый раз, валялся под ногами.
Я воспользовался им в очередной раз. Открыл, вышел, вернул цепь и замок на место, потом метнулся
