В молчании Жароок со стуком поставил ковш.
– Никто из богов… Даже могучий Велес…
Ярило взял ковш, осушил. Когда грохнул о стол, он снова наполнился, плеснуло через край. Ярило уронил голову, молчал, икал, а когда поднял голову, в глазах удивление.
– А, смертные… С чем пожаловали?.. Жить надо яро, помните? Жизнь коротка…
Он коснулся пальцами черепа. Мрак кивнул:
– Жизнь всего света коротка. Как сбить рога Ящеру?
Ярило смотрел мутным взором:
– Разве?.. Никто не может сбить ему рога. Даже боги.
– На всех есть управа, – настаивал Мрак.
Ярило оскалил зубы.
– Я знаю все, что творится в этом мире. В нем нет управы на владыку мира мертвых!
Он упал лицом на стол, захрапел. Красивое мужественное лицо исказилось в глупой гримасе. Золотые волосы распластались по пролитой браге, прилипли, потемнели.
Мрак поклонился:
– Прощевайте, великие боги!
Когда шли к стволу, Олег молчал, двигал бровями, что-то обдумывал. Таргитай, глядя на сосредоточенное лицо волхва, подумал, что это они с Мраком ничего не узнали и мало что поняли, а Олег умеет выуживать нужное даже из пьяной болтовни. Он не случайно твердит, что, ежели не хочешь умереть от жажды, должен научиться пить из любой посуды, пусть даже из следа конского копыта.
Опустились на каменно-деревянную равнину, которую Олег упорно именовал веткой Дуба. Мрак сказал зло:
– Стоит ли переть на самый верх? Уже узнали, что мир погубит первым Ящер. А Род пальцем… пером не шелохнет. Хотя мог бы, если бы что-то не останавливало.
– Но что может остановить Рода? – спросил Таргитай недоумевающе. – У него о-го-го какая власть! И сила. Что может быть выше власти?
Оба с Мраком повернулись к Олегу. Волхв пожал плечами:
– Знаете же, чего спрашиваете? Рода ничто остановить не может.
– Но почему тогда…
– Нелепость.
– Но ведь это Род?
– Он не все мог сделать верно.
Долго карабкались по Дереву молча. Вдруг Таргитай сказал:
– Я знаю.
Мрак скривился, он-то знал прозрения дурака, а терпеливый Олег попросил:
– Знаешь – скажи.
– Он сам себя побороть не может.
Мрак не слушал, карабкался, иногда нажимал ладонями на колени, помогая на крутых подъемах. Олег же, который до всего допытывался, попросил:
– Объясни.
– Род старательно делал весь белый свет, создавал богов, зверей… ну все-все! А когда восхотел слепить нас, людей, сил уже не оставалось. Боромир говорил, что Род тогда пролил на землю свою кровь, а из каждой капли сотворил человека. Так что в каждом из нас есть частица Рода. Этим отличаемся от всего- всего!.. Но нас же что-то иной раз да останавливает? Дурь это или еще что, но это ж от Рода!
– Что? – не понял Олег. – Что останавливает? Меня, к примеру, ничто не останавливает.
– И меня, – буркнул Мрак.
Он махнул рукой, наддал, уже не слушал. Олег пошел быстрее, теперь научился не отставать от оборотня. Таргитай тащился следом, рассуждая:
– А меня останавливает. Хочешь что-то сделать, а голос внутри тебя говорит: нельзя, нехорошо. Хотя почему нехорошо, если мне в пользу? Но покоряешься… Ни разу этот голос не сказал: ляг полежи, плюй на все и береги здоровье, укради! А всегда: отдай, не солги, встань и иди, заступись за слабого, пойди и спаси…
Темные пятна пота на спинах друзей маячили уже далеко. Таргитай раскалился, как болванка в горне Степана, догнал, потащился след в след. Олег бросил через плечо холодно:
– Дурень, а не лечишься. Тем более Род должен был спасти мир!
Таргитай едва дышал, в груди хрипело. Смутно чувствовал свою правоту, только вылепить в слова не удается, но и Олег прав. К тому же правота волхва ясна как на ладони, а его какая-то вроде червяка в тумане.
Он потуже подтянул перевязь, наддал. Что-что, а бегать научился быстрее, чем думать глубоко и красиво. Наверное, вообще бегать учишься прежде всего. Всю жизнь либо ты за кем-то, либо кто-то за
