В целом, в годы, предшествующие русско-японской войне, контрразведку осуществляли управление 2-го генерал-квартирмейстера Главного штаба, Главный морской штаб, МИД и, конечно, Департамент полиции Министерства внутренних дел. От всех этих ведомств осталось огромное количество архивных материалов, большая часть которых сосредоточена в Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ), Российском государственном Военно-историческом архиве (РГВИА), Российском государственном архиве Военно-Морского Флота (РГА ВМФ, С.-Петербург) и Архиве внешней политики Российской империи (АВПРИ). Значительная часть этих архивов долгое время была засекреченной, что не позволяло сделать материалы достоянием общественности. В 1992 г. был рассекречен комплекс документов Департамента полиции в ГА РФ. Эти документы включают переписку Департамента полиции с различными учреждениями по вопросам контрразведки, донесения чиновников и агентов департамента, выполнявших специальные контрразведывательные поручения и доклады.
Однако еще в 1944 г. Главное управление НКВД СССР выпустило под грифом «секретно» сборник материалов, посвященный японскому шпионажу в царской России[3]. Разумеется, в силу ограниченности тиража данный сборник сегодня является библиографической редкостью, и мы считаем уместным в полном объеме опубликовать содержащиеся в нем документы.
Действия российской контрразведки непосредственно в годы русско-японской войны характеризовались рядом успешных операций. Так, уже в конце января 1904 г. военный губернатор Забайкальской области генерал-лейтенант И. П. Надаров приказал за всеми японцами, проживавшими в области, установить «строгий надзор». Необходимость этой меры, одобренной императорским наместником на Дальнем Востоке Е. И. Алексеевым, мотивировалась «ограждением остающихся на жительстве в Забайкальской области японских подданных от всяких случайностей»[4]. Вскоре по настоянию директора Департамента полиции японским подданным было запрещено жить по линии Сибирской железной дороги, а из Иркутска они вообще были выселены.
В начале июля 1904 г. в рамках Особого отдела Департамента полиции было создано специальное «Отделение по розыску о международном шпионстве» во главе с И. Ф. Манасевичем-Мануйловым. Это отделение, не имевшее определенного штатного расписания и каких-либо письменных инструкций, было временным образованием, созданным лишь на время продолжения военных действий.
К лету 1904 г. российская контрразведка освоилась с новыми условиями работы, вызванными войной, и, пытаясь перехватить инициативу у японцев, начала действовать с упреждением, в основном за пределами России. В самой же России к этому времени деятельность контрразведки велась достаточно планомерно, и сообщения различных учреждений, занимавшихся слежкой за иностранными шпионами, наводнили Петербург.
Особое место в истории русской контрразведки в годы войны с Японией как самая продолжительная и дорогостоящая операция занимает охрана 2-й тихоокеанской эскадры под командованием Рожественского. Как известно, для борьбы с Японией на море после неудач русского флота с апреля 1904 г. началось формирование подкрепления, в состав которого вошли суда, которые в состоянии была собрать Россия. Об их технических характеристиках говорить не приходится. Даже по мнению командующего эскадрой, шансов на успех у нее не было. Действительно, эскадра полностью погибла в цусимском сражении, которое и решило исход войны в пользу Японии.
Но как бы то ни было, действия контрразведчиков, занятых охраной эскадры на ее пути на Дальний Восток, заслуживают высокой оценки. Уже с конца апреля 1904 г. из разных и независимых друг от друга источников в Петербург стала поступать информация о подготовке японцами диверсий на пути следования эскадры из Европы на Дальний Восток. Хотя маршрут движения эскадры был засекречен, очевидные точки ее прохода было определить легко. К полученным сведениям в Петербурге отнеслись более чем серьезно. 25 мая 1904 г. адмирал З. П. Рожественский писал адмиралу А. А. Вирениусу: «По поводу сообщений Павлова и Десино следует, мне кажется, принять серьезные меры. 1. Прежде всего предупредить наши суда в Средиземном море, чтоб не зевали и держали себя везде … на военном положении, не упуская сторожевой службы, заряжения орудий на ночь и должной бдительности как ночью, так и днем. 2. Сообщить Чухнину и Бирилеву, что настало время принимать соответствующие меры во всех портах Черного и Балтийского морей и повышать постепенно настороженность по мере приближения времени отхода эскадры». Далее адмирал предлагал «разбудить» российские консульства и посольства, а главное – обратиться в Департамент полиции, «чтобы на счет Морского министерства командировал тайных агентов… для исследования шведских и норвежских шхер и мелких портов, а также в местности по Бельтам и Зунду»[5]. Просьба Рожественского была принята, и в июне – июле 1904 г. департамент полиции принял меры к выяснению подлинных замыслов японцев путем организации усиленного агентурного наблюдения за японцами, прибывшими в Европу. К организации этой работы были привлечены крупные русские разведчики – коллежский советник А. М. Гартинг, подполковник Отдельного корпуса жандармов В. В. Тржецяк и агентура департамента полиции Франции. Кроме того, департамент полиции зафрахтовал несколько иностранных судов и катеров для несения охранной службы в Северном море.
Благодаря принятым мерам удалось выяснить, что японский военно-морской агент в Берлине, некий капитан Такикава, с помощью немецкой разведки установил на датском побережье секретное наблюдение за прохождением русских судов в указанных морях. Целью этого наблюдения было выяснить дату прохождения эскадры Рожественского через Немецкое море и организовать на нее нападение.
Хотя в охраняемых местах ничего не произошло (скорее из-за бездействия японцев, чем действий русской контрразведки), 7 октября произошел так называемый «Гулльский инцидент», который чуть не положил начало войне с Великобританией и в подготовке которого, по мнению многих исследователей, участвовали совместно японцы и англичане. Но даже сегодня, спустя 100 лет после тех трагических событий, вся правда об этом инциденте не выяснена. Кто виноват в нем? Ответ на этот вопрос предстоит еще дать историкам.
Несмотря на успехи российской контрразведки в борьбе с японскими агентами на территории России, в целом работа была поставлена из рук вон плохо. Ее отличали невнимательность, заорганизованность, а иногда и полная неорганизованность, недостаток сведений о Японии и японском менталитете. Возглавляемое Лавровым отделение вскоре после войны было ликвидировано.
Вместе с тем нельзя не признать, что в годы русско-японской войны российской контрразведке удалось решить ряд важных задач. Были обнаружены и перекрыты каналы утечки секретной информации за рубеж, серией крупномасштабных операций удалось обеспечить безопасность прохода судов 2-й тихоокеанской эскадры на Дальний Восток и установить контроль за деятельностью японской агентуры в западноевропейских странах. Учитывая опыт русско-японской войны, в последующие годы был предпринят ряд мер по улучшению организации контрразведывательной службы. Эти меры, в частности, предусматривали более тесное взаимодействие Департамента полиции и его местных органов с военной контрразведкой. Таким образом, наметившееся еще в 1904–1905 гг. превращение Департамента полиции в центр координации всей контрразведывательной работы в России стало обретать реальные очертания.
В свою очередь комплектование японских агентов в России для японских разведывательных органов в первое время представляло значительные трудности. Они были связаны с тем, что вплоть до начала XX в. знание русского языка в Японии не получило широкого распространения. С другой стороны, появление японцев в России, вследствие их значительных внешних отличий от коренного населения, не могло не
