было, чтобы там чтото исчезло.
— Проверяли несколько раз, Семен Антонович. Все книги на месте.
— Спасибо, можете идти домой отдыхать. Когда полковник вернулся в лабораторию, там уже появились эксперты. Полковник повернулся к профессору.
— Разрешите нашим сотрудникам осмотреть лабораторию?
Профессор сказал «пожалуйста» и повел всю группу за собой. Лейтенант Марченко, расставив руки, остановил любопытных, а потом присоединился к Тарнову, следователю и экспертам.
Осмотр занял немного времени. Были сняты отпечатки пальцев с электронного замка, с посуды и приборов, просмотрен весь мусор, каждый клочок бумаги. Профессор искоса посматривал на полковника. Узкое лицо Тарнова с четко очерченными губами становилось все более унылым и скучным, словно ему хотелось спать.
Прощаясь, он сказал профессору:
— Запишите номер моего домашнего телефона. Прошу вас вызвать всех сотрудников и еще раз тщательно осмотреть лабораторию, все шкафы и термостаты. Может быть, пробирки просто не туда поставили?
— Мы уже… — начал было профессор, но полковник бы настойчив:
— Пожалуйста, выполните мою просьбу.
Профессор позвонил полковнику через три с лишним часа.
— Добрый вечер, — сказал он, — вас беспокоят из института…
Его голос звучал глухо и нерешительно, словно он собирался извиняться.
— Нашли? — не вытерпел Тарнов.
— Мы осмотрели все, но пробирок, к сожалению, нет…
Полковник еще некоторое время подержал трубку у своего уха, раздумывая, потом медленно, словно нехотя, положил ее на рычаги…
Утром в кабинет полковнику Тарнову принесли акт дактилоскопического исследования. В лаборатории применили натенение металлическими порошками, рассматривали предметы в различных спектрах излучений и выявили на электронном замке и на посуде несколько отпечатков пальцев, в том числе и совершенно необычных. Во-первых, следы оказались очень слабыми; во-вторых, при многократном увеличении на фотоснимках можно было видеть, как линии дактилоскопического узора обрываются и вместо них появляются скрещенные линейки, похожие на значки умножения.
Полковник пытливо посмотрел на долговязого начальника бюро судебных экспертиз, принесшего материалы.
— У вас есть комментарии, Лев Ильич? Одна бровь Льва Ильича многозначительно подпрыгнула, другая осталась на месте. Это должно было означать согласие.
Полковник давно уже знал начальника бюро и притворно вздохнул:
— Без вас как без глаз, Лев Ильич.
Довольная улыбка появилась на губах Льва Ильича.
— Смейтесь, смейтесь над стариком… Но сначала выслушайте! Слабые отпечатки получились не случайно. У того, кто оставил следы, по всей вероятности, патология кожи. Почти нет жироотделения и потовыделения. Такое явление возможно, например, при высокой температуре. Но, как я понимаю, вряд ли человек с сорокаградусной температурой будет расхаживать по лабораториям…
Полковник согласно кивнул, выражая всем своим видом усиленное внимание.
— Нарушается потоотделение и при зобной болезни, Семен Антонович. Но мы с вами знаем, что тогда отпечатки были бы все же явственнее…
Он еще секунду помедлил, не в силах отказать себе в удовольствии заинтриговать слушателя, а потом, многозначительно морща лоб, проговорил:
— Когда-то я видел точно такие же отпечатки. Это было знаменитое дело Баркасова. Два года преступника не могли обнаружить. В конце концов, отпечатки его пальцев показали одному старому криминалисту…
— И совсем вы не старый, Лев Ильич. Мужчина в расцвете лет.
Как ни делал строгое лицо начальник бюро, как ни подавлял довольную улыбку, она таки проклюнулась.
— Не хочется даже вспоминать, сколько они возились с этим. Да… Так вот, я посмотрел на отпечатки и тихо, заметьте себе, очень тихо, — чтобы, упаси бог, не навязать свою волю и чтобы услышал только тот, кто хочет услышать, — сказал: сдается мне, что у вашего «мокрушника» болезнь кожи. И правильно было бы его назвать не «мокрушником», за которым числится шесть убийств, и не «медвежатником», вскрывшим восемь банковских сейфов, а обыкновенным «ихтиозавром». Потому что он, видимо, болен ихтиозом, и кожа у него похожа на рыбью чешую. Она грубая и утолщенная. А лицо у него должно быть соответственно малоподвижным, маскообразным. В общем с моих слов записали они предполагаемый словесный портрет. А когда наконец с помощью этого же, заметьте себе, предполагаемого портрета поймали преступника и сравнили с моим описанием, все детали сошлись как две капли воды.
— Простите, Лев Ильич, — прервал рассказ полковник. Он знал, что криминалист может часами вспоминать случаи из своей практики. — Я хочу вам показать еще одни отпечатки.
Он вынул из ящика стола несколько фотолистов. На них тоже были увеличенные отпечатки пальцев, снятые с вмятины на бампере автомобиля, в котором погиб Алексей Резанов. Бросался в глаза характерный рисунок линий, похожий на значки умножения.
Лев Ильич тонкими длинными пальцами вынул из кармана лупу и трафаретку, несколько секунд изучал и сравнивал листы, потом нерешительно сказал:
— Можно полагать, что имеется идентичность, представьте себе.
— Значит, и там и здесь предполагается присутствие одного лица, «ихтиозавра», как вы его метко назвали?
— Надо еще сравнить отпечатки в лаборатории, уточнить, — уклончиво ответил Лев Ильич.
— И если ваш прогноз, как всегда, подтвердится…
— Ну, делать выводы — это уж ваше дело, Семен Антонович. Впрочем, на вашем месте я бы составил воображаемый словесный портрет.
— Мы знаем кое-что и о его костюме, — сказал полковник. — Вот заключение товароведческой экспертизы: «шерсть с двадцатипроцентным добавлением лавсана, цвет темно-синий в белую крапинку, артикул семьдесят четыре, состав материала сорок восемь, сорт — первый. Выпущен Черниговским комбинатом, поставлен на швейные фабрики Смирнова-Ласточкина в Киеве и Клары Цеткин в Днепропетровске… Потовых пятен на клочке материала, к сожалению, не вы* явлено»…
— Ну что же, Семен Антонович, общий баланс и так неплохой, — вы можете иметь детали предполагаемого словесного портрета и описание одежды…
— Я позволю еще ненадолго задержать вас, — поспешно сказал полковник. — Посмотрите, пожалуйста, кое-какие расчеты…
Лев Ильич быстро просмотрел бумаги.
— Со мной уже советовались, и я проверял расчеты. Здесь все верно.
— Но получается…
— Получается чепуха. Но расчеты правильные. Лев Ильич протянул руку полковнику. Тарнов пожал ее.
— Спасибо… Думаю, мне еще понадобится ваша помощь.
Автотехническая экспертиза подтвердила расчеты криминалистов. После резкого торможения пятитонный грузовик с вывернутым рулем должно было занести еще минимум на полтора метра вперед. Но человек в темно-синем костюме, выбросив руку вперед, остановил его и при этом сам остался невредимым…
НОВЫЙ ЗНАКОМЫЙ АЛИНЫ ИВАНОВНЫ
