дни у нас намечено траление, будьте довольны и этим. Можете идти!
— Слушаюсь! — Галя повернулась, но, сделав несколько шагов, остановилась и искоса посмотрела на Белова.
Тот писал, не обращая на неё никакого внимания.
— Игорь Никитич!..
— Да?
— Простите меня, пожалуйста...
— Вы это говорите просто так, или действительно поняли, какую глупость собирались сделать?
— Ну что же страшного в том, что я хотела побродить по дну, снять любопытные раковины...
— Идите сюда! — Игорь Никитич указал на соседнее кресло. Неужели вы не понимаете, что жизнь члена экспедиции дороже самых интересных съёмок?
— Но ведь все мы поминутно рискуем жизнью! На Селигере вы сами говорили, что у нас почти нет шансов на возвращение!
— А вы помните, что я говорил в день вашего прибытия на Н-ский завод? Если нет твёрдой надежды на возвращение, то путешествие становится бессмыслицей!
— Но ведь вы же не будете отрицать, что мы страшно рискуем?
— Да, рискуем! Но рискуем разумно, рискуем только там, где это неизбежно. А вы что затеяли? Лезть к ракушкам в гости? А вы уверены, что там, кроме ракушек, нет других хозяев, которые будут в восторге от вашего прихода... с гастрономической точки зрения?
— Что вы, Игорь Никитич! До сих пор мы не встретили не то что чудовищ, а даже насекомых и червей!
— Ну, хорошо! Можете оставаться при своём мнении, но в море вы не полезете.
Галя очень огорчилась. Море выглядело пустынным и не внушало никакого страха, поэтому опасения Игоря Никитича казались ей ненужной перестраховкой.
На следующий день, то есть после восьмичасового сна, который последовал за этим малоприятным разговором, Игорь Никитич приказал достать небольшой пелагический трал, хранившийся среди запасного оборудования. Пользуясь сравнительно тихой погодой, он посадил «Уран» на воду и приступил к исследованию моря.
Вначале трал был настроен для донного траления. Несколько забросов на глубинах около ста метров не принесли никакой добычи, кроме морской травы, похожей на красноватую мочалу. Затем стали попадаться кусты жёстких, пропитанных известью водорослей, и среди них огромные волосатые черви отвратительного вида.
При одном из забросов попалось несколько глоуторий и довольно большая пятиконечная морская звезда, появление которой было встречено с шумной радостью. Настроив трал на большую глубину, поймали какую-то странную рыбу длиной около полуметра. Её голова и туловище были покрыты суставчатым костяным панцирем, позволявшим его обладательнице довольно легко извиваться. Длинный и тонкий хвост этой рыбы был мягким и походил на змеиный. При виде этого маленького чудовища Николай Михайлович пришёл в крайнее возбуждение. Он рассказал, что подобные суставошейные рыбы, у которых все кости находились снаружи, некогда обитали и в первобытных морях Земли. Значит, развитие жизни на разных мирах шло по очень сходным путям. Это открытие имело огромную принципиальную важность.
Вскрытие рыбы было отложено до более удобного времени, и траление возобновилось с новым азартом. Через несколько забросов в придонных слоях был пойман какой-то гигантский, чуть ли не метровый жук-плавунец. По бокам у него торчали две острые суставчатые костяные шпоры, а сзади тянулся длинный одноперый хвост. Эта морская диковина тоже оказалась рыбой, одетой в костяной панцирь. Николай Михайлович классифицировал её как акулообразную рыбу, имевшую сходство с древнейшими земными рыбами-астеролеписами. При помощи своих жёстких грудных плавников астеролеписы ползали по дну в поисках пищи.
В дальнейшем было поймано ещё несколько панцирных рыб, не имевших ни позвоночника, ни рёбер.
При одном из забросов трал захватил нечто такое, что прошло сквозь крепкую капроновую сеть, как майский жук через тонкую паутину. «Оно» не сочло даже нужным показаться на поверхности. По размерам прорванного участка сети было видно, что животное имело не меньше метра в поперечнике.
— Ну как? — спросил Галю Белов и показал взглядом на изуродованную сеть. — Может быть, всё-таки полезете под воду?
Галя смущённо молчала. Игорь Никитич, помедлив, сказал многозначительно: «Так-то!» — и отдал приказание заканчивать работу.
Следующий день был посвящён исследованию суши. Оно началось при обычной, очень ветреной погоде. Но спустя три часа, когда путешественники удалились от «Урана» километров на семь, ветер неожиданно стих.
Игорь Никитич с беспокойством осмотрелся.
— Товарищи, немедленно заканчивайте всё, вызываю «Уран»! — неожиданно скомандовал он.
— Игорь Никитич, подождите немножко! Только что улёгся этот сумасшедший ветер. До захода солнца остались считанные часы. Сейчас бы как раз и поработать! — запротестовали Ольга Александровна и Галя, увлечённые рассматриванием камушка, подозрительно похожего на улитку.
— В том-то и дело, что он улёгся ни с того ни с сего. И дождя нет. Боюсь, как бы Венера не сыграла с нами скверной шутки. Иван Тимофеевич, ваше мнение?
— А моё мнение такое, — послышался голос полковника, который дежурил с Машей в кабине «Урана», — моё мнение такое, что я уже сам собирался к вам лететь. Барометр упал ниже пятисот миллиметров против средних шестисот сорока. Мини сдаеться, зараз будэ такэ, шо и чорты не разберуть! — добавил он, как всегда в минуты волнения, по-украински. — Ну, я вылетаю.
Галя быстро собрала своё имущество и огляделась. Из-за низкого широкого бугра показались бегущие Константин Степанович, Синицын и Максим. Их фигуры отчётливо выделялись на фоне огромной чёрной тучи. Она шла на небольшой высоте, неестественно быстро поднимаясь к зениту. Внизу клубилась какая-то жуткая синевато-серая муть, в глубине которой возникали и гасли отсветы молний. Слышался нарастающий гул. Сомнений не было: надвигался ураган.
Среди рёва приближающейся бури Галины чуткие уши ловили знакомый рокот двигателей «Урана». Галя поняла, что если он не подоспеет до того, как поднимется ветер, их гибель неминуема.
Галя уже имела представление и о земных ураганах, и о здешней скверной погоде. Но она боялась даже подумать, что такое ураган на Венере!
Игорь Никитич стоял и спокойно рассматривал надвигавшийся хаос. Галя жалела, что из-за отсвечивающих гнутых стёкол скафандра не может уловить выражение его лица. Почувствовав на себе её взгляд, Игорь Никитич повернул голову, и глаза их встретились Он улыбнулся и кивнул в сторону летящего прямо на них беснующегося мрака, как бы спрашивая взглядом: «Страшно?» — «С вами — нет», — отвечал взгляд девушки.
Галя почувствовала, как его рука обняла её за плечи и чуть-чуть притянула к себе. В первое мгновение она слегка обиделась; ей показалось, что он хочет её подбодрить.
Но затем, зная, как Игорь Никитич умеет читать в человеческой душе, она поняла, что он на всякий случай прощается с ней. Не отводя от него взгляда, она нашла его руку и крепко-крепко её пожала.
Когда примчавшийся «Уран» уже почти коснулся песка, пронёсся первый вздох урагана. Корабль мгновенно взмыл на несколько десятков метров, спасаясь от удара о поверхность. Подгоняемые воздушным потоком, путешественники то стремглав бежали к кораблю, то падали и катились, как неуклюжие, тяжёлые кули.
«Уран» медленно снижался. Но он не мог уже опуститься наземь и выключить двигатели. Крылья его продолжали вращаться, описывая огненные круги и поднимая вокруг тучи песка и мелких камней.
— Ложитесь! — приказал Игорь Никитич.
Полковник Сидоренко совершал невозможное: «Уран» плясал и подпрыгивал в воздухе на расстоянии какого-нибудь метра от поверхности Венеры.
— Первым садится Иванов, помогает Медведев!
— Игорь Никитич, я протестую! — раздался негодующий тенорок старого профессора. — Пусть садится
