Черногуку. Если бы не показал вам эту копию…
Пан Иржи брезгливо поджал губы. Я вспомнил, Лев говорил, что старик его терпеть не может, и прикусил язык, но поворачивать назад было поздно.
– Так этот ключ вы от Черногука получили? – сердито спросил пан Шнипс. – Если бы я знал, я бы сразу предупредил Карла Оттовича. С этим человеком нельзя иметь никаких дел! Как ваш отец с ним связался?
– Через интернет, – объяснил я.
Пан Шнипс непонимающе нахмурился. Я вздохнул. Объяснять, что такое интернет, старику, который явно никогда в жизни не пользовался аппаратом сложнее телевизора, – гиблое дело.
– Через компьютер, – без особой надежды сказал я. – Там есть такая возможность – знакомиться и переписываться с кем угодно.
– Знакомиться и переписываться, надо же, – проворчал пан Иржи. – Тогда уж скажите, не «с кем угодно», а «с кем попало».
Я не стал спорить.
– Когда я был сопливым мальчишкой, вашему Черногуку с виду можно было дать никак не меньше сорока лет, – сердито сказал пан Иржи. – Теперь я, как видите, очень стар. А ему по-прежнему сорок. Вот и подумайте, можно ли доверять человеку, который обхитрил природу и Господа.
– Он говорил мне, что вы, по всей вероятности, были знакомы с его отцом, – осторожно заметил я. – И не поладили. А теперь…
– Рехнулся на старости лет и путаю отца с сыном, да? – усмехнулся пан Иржи. – Только вот что я вам скажу. Не было у него никакого отца. В мое время многие еще помнили, что он… бастард – так? Понимаете? Его мать не была замужем, вот что я хочу сказать.
– Да, я понял.
– В этом Черногук, конечно, не виноват, – смягчился старик. – Никто не выбирает, в какой семье родиться. А только путать мне его не с кем. Историю о моей ссоре с его несуществующим отцом Черногук наскоро придумал, когда понял, что я его узнал. Чрезвычайно неудобное для него обстоятельство, он-то надеялся, все старые знакомые давным-давно померли, а тут – нате, сыскался долгожитель. Вот он и подстраховался.
Я растерянно молчал. Проще всего, конечно, было объявить Иржи Шнипса безобидным психом, старым маразматиком и закрыть вопрос. Однако не вышло. Старик был практически эталоном рассудительности и вменяемости, такое уж у меня сложилось впечатление. А я редко обманываюсь в подобных вопросах. Богатый опыт общения с придурками, ничего не попишешь.
– Очень интересно, – наконец сказал я. – На вид пану Черногуку чуть больше сорока, это правда. А на самом деле, выходит, не меньше ста?
– Скорее больше, – неохотно подтвердил пан Иржи.
Интересные дела, подумал я, неужели это рисовая диета так действует? Попробовать, что ли? А еще лучше, Карла с Ренатой на рис подсадить. Они и так неплохо держатся, но подстраховаться не помешает. Потому что, если выяснится, что они все-таки не бессмертные, я пропал.
Разговор наш меж тем скис. Хозяин дома явно разрывался между желанием предостеречь меня от продолжения знакомства с инфернальным долгожителем с Нерудовой улицы и пониманием, что я скорее всего ему не поверю. А если поверю – еще хуже, это меня только раззадорит. Он был совершено прав. Я почти поверил и теперь погибал от любопытства. Одно утешение – завтра вечером я увижу этого струльдбруга новейшей модели. Вчера он вроде бы хотел мне понравиться – вот и прекрасно, пусть продолжает в том же духе.
Получив немецкий адрес таинственной польской дамы –
– Будешь смеяться, – сказал я Карлу, – но у меня две новости, плохая и хорошая. Как в анекдоте. Самому стыдно. Но против фактов не попрешь.
Я все-таки добрался до старого центра Йиглавы, который оказался невелик, но неожиданно хорош, – а я-то, дурак, думал, что приехал практически в деревню, – и зашел в первое попавшееся кафе. Меню здесь было скудное, но кухонные запахи скорее обнадеживали. К тому же здесь было почти пусто, только две старушки увлеченно поедали пирог у окна да какой-то невзрачный, словно бы пылью припорошенный субъект средних лет терзал газету в углу. И самое главное, никакой музыки – когда ищешь место, где можно не только перекусить, но и спокойно поговорить по телефону, это наиважнейшее условие.
Настроение Карла вовсе не было омрачено обещанием плохих новостей. Это только прибавило ему энтузиазма, я по голосу чувствовал.
– С какой начнешь? – поинтересовался он.
– Как положено, с плохой. Ключик наш – фуфло. Правда, пан Шнипс датирует это фуфло семнадцатым веком. Но все равно – копия.
– Это одна из самых приятных плохих новостей, какие я когда-либо слышал, – оживился Карл. – Копия ключа от нашей двери в подвале, изготовленная в семнадцатом веке, – надо же!
– Да, я так и подумал, что ты захочешь его себе оставить. Тогда все в порядке, завтра отдам Льву букварь.
– А ты его до сих пор не отдал?
– Нет. Я разве не писал? Букварь томится в гостиничном сейфе, ждет результатов экспертизы, причем это была не моя идея, а Льва. Могу удрать со всем добром хоть сейчас, прикинь. Уникальный шанс одним махом стать международным аферистом и предателем доверившегося. Очень соблазнительно. В Дантовом аду это как-никак элита.
– Не подозревал, что ты настолько сноб, – развеселился Карл. – А что будет с моей репутацией на форуме?
– Ничего с ней не будет. Неохота мне пока отсюда удирать. Я сегодня от пана Иржи таких сплетен про нашего Черногука наслушался, что теперь жду не дождусь новой встречи. То ли он у нас новый Калиостро, то ли просто из клана Маклаудов. Вечером напишу подробно, тебе понравится.
– Ладно. А как насчет хорошей новости? Ее, надеюсь, расскажешь прямо сейчас? Или собираешься причинить мне непереносимые страдания?
– Я бы с радостью. Но мне слабо. Лопну, если не расскажу. Три года назад пан Иржи держал в руках настоящий ключ от нашего подвала. В смысле, оригинал. И дал мне адрес его бывшей хозяйки.
– Бывшей? Почему – бывшей? – Карл не на шутку разволновался.
– Потому что она его примерно тогда же продала. По крайней мере, собиралась. Если сделка состоялась, можно попробовать выяснить имя покупателя. Вряд ли это такая уж тайна. Все-таки не картина Ван Гога, а просто ключ. Причем не от Каабы.
– А где она живет?
– В Германии. Город Хаген. Лично мне это название ничего не говорит. А тебе?
– Даже не представляю, в какой это земле.
– Северный Рейн – Вестфалия. Доберусь до интернета, выясню подробности.
– Выясни непременно. Слушай, Фил, а ты случайно не хочешь полюбоваться цветением яблонь на берегах Рейна? Говорят, прельстительное зрелище.
Я очень хорошо знаю этот его вкрадчивый тон. У нас дома это называется «подъезжать на гнилой козе». Мы с Ренатой, конечно, посмеиваемся над его величеством Карлом, храбрым объездчиком гнилых коз, однако отказывать ему так и не научились.
Впрочем, я с самого начала понимал, чем дело кончится. И совершенно не возражал против такого развития событий. Пока путешествие явно шло мне на пользу, даже глупо было бы останавливаться на достигнутом.
– Яблони еще не зацвели, – сказал я. – Но на берега Рейна я, так и быть, съезжу. Однако учти, я – не самый крупный специалист по охмурению старых дам. Могу провалить дело.
– Ну вот если провалишь, тогда я сам к ней поеду и охмурю, – пообещал Карл. – На следующей неделе я совершенно свободен. Но хочется-то побыстрее!
– Мне самому хочется побыстрее, – признался я. – Хотя, по идее, должно быть все равно. Азартное это,
