– Нет, – спокойно ответил он. – Это ни к чему. Теперь ты моя.
– Но у меня занемели руки, – запротестовала Элани. – Колет иголками. И потом, мне больно и нужно в туалет. Пожалуйста…
– Надо бы тебя оставить на крючке, – пробормотал Марк и, выдвинув ящик прикроватной тумбочки, вынул не большой кинжал. Резкое движение руки, и лезвие выскочило наружу. Нож поблескивал в его гибких пальцах, а взгляд заскользил по телу Элани, как будто он выбирал…
О нет, только не это. Он никогда не…
– Пожалуйста, – прошептала она.
Четырьмя взмахами ножа Марк освободил ее от пут, и Элани тут же сжалась в дрожащий комок.
– Если нужно в туалет, иди, да поскорее, – резко приказал он. – Не заставляй меня ждать.
Скатившись с кровати, Элани помчалась через холл в ванную, где все было увешено зеркалами, – роскошь, оставившая ее равнодушной этой ночью. Зеркало отразило ее всю – бледную, с лихорадочно блестящими глазами. Она был напугана до смерти какой-то потусторонней пустотой в его взгляде, на которую обратила внимание, когда Марк стоял, зажав нож в руке.
Настежь распахнув окно, Элани высунулась наружу, высматривая возможные пути к бегству. Акт второй. Голая отвесная стена. Никакой крыши над подъездом, никакой водосточной трубы, никакого дерева под рукой. Вероятность того, что она разобьется, чрезвычайно высока. Плюс к тому – она совершенно голая. Элани представила реакцию Глории Клейборн, когда ее дочь обнаружат ночью мечущуюся по городу голую и лопочущую что-то невразумительное про тайного любовника-садиста. Мать четко дала понять, как ей важно, чтобы ее дочь не докучала ей снова. Она либо должна держать себя в руках, либо отправиться назад в сумасшедший дом.
Трудно было сказать, какая перспектива пугала ее больше. Гнев и презрение матери, сумасшедший дом или Марк, любующийся ее обнаженным, распластанным телом и поигрывающий лезвием кинжала.
Элани плеснула холодной водой в лицо, потом, подумав как следует, заставила себя успокоиться.
На этот раз она сумеет отстоять себя. Спасибо, Марк, за новую личность, но ей не хочется расставаться со старой.
Откинув волосы и расправив плечи, Элани двинулась в спальню; при этом полосы шелка, привязанные к лодыжкам, волочились за ней, как собачий поводок.
Эбби наколола на вилку равиоли с трюфелями и, отпив вина из бокала, попыталась сосредоточиться на том, что говорил Реджинальд, но он, осторожно погладив свою эспаньолку, вдруг замолчал на полуслове. Она не удивилась бы, узнав, что белокурые пряди над ушами – произведение рук его парикмахера, так неправдоподобно симметрично они были уложены в две откинутые назад волны. Вылитый Дракула, да и только.
– С вами все в порядке? – Баритон Реджинальда наполнился нежной заботой. – Вас словно что-то мучает.
– Разве? – Эбби попыталась собрать мысли воедино. – Да, действительно, скажите, а кто такой Людовик?
Реджинальд хмыкнул:
– Вы давно знаете Людовика, по крайней мере под псевдонимом Дови.
– О Господи! Вы имеете в виду, что это настоящее имя Дови?
– Людовик решил, что должен отрезать от себя прошлое, а с ним и имя, которое несет с собой саморазрушение.
– Но Дови никогда не…
– Бог с ним, с Дови. – Реджинальд придвинулся ближе и положил свою липкую розовую лапу на ее руку.
– Вы так прекрасны, Эбби, – проникновенно прогундел он, поднося ее руку к губам.
О, только не это. Такой жабе, как эта, она ни за что не позволит себя целовать. Она даже не будет ждать, пока подадут десертную карту.
Выдернув руку, Эбби быстро поднесла салфетку ко рту и вскочила.
– Благодарю за ужин, Реджинальд. К сожалению, мне пора.
Реджинальд побледнел.
– Как, уже?
– Пока. – Эбби улыбнулась ему ослепительной улыбкой и подозвала официанта: – Пожалуйста, пусть кто-нибудь вызовет мне такси.
– Но, дорогая, – Реджинальд схватил ее за руку, – что я такого сказал? Неужели я каким-нибудь образом обидел вас?
Отняв руку, Эбби двинулась к двери.
– Мне нужно домой, у меня голова разболелась – вот и вся причина.
Кафе «Жирасоль» располагалось на воде, и на улицу вел деревянный помост. К счастью, кругом было полно народу в этот ясный июньский вечер, и Эбби не грозила опасность еще раз пережить идиотскую ситуацию вчерашней ночи.
Реджинальд выскочил вслед за ней:
– Постойте же, я отвезу вас.
