– Решила стать врачом? – с надеждой спросил Гермес.
– Ветеринаром. Я все лето помогала доктору Спадари, он многому меня научил.
– Ты в меня пошла, такая же двужильная. Я, чтобы заработать на учебу, когда-то рубил туши в мясной лавке, – засмеялся Гермес.
Теа обняла его.
– Я очень тебя люблю, папа, – призналась она. – Ты даже не представляешь, скольким я тебе в жизни обязана!
– Спасибо, девочка моя, я рад, что ты считаешь меня не самым плохим отцом.
Когда они вышли на улицу, уже светало.
– Теа! – послышался от конюшен взволнованный голос Марчелло. – Срочно звони ветеринару, у Гортензии, кажется, начинается.
– До свидания, папа, – бросила она на ходу отцу, поспешно направляясь к конюшне.
Теа решила, что лучше пусть Марчелло идет звонить, а она подежурит возле Гортензии, – ведь за лето она приняла не меньше дюжины жеребят, так что кое-какой опыт у нее имеется. Радуясь рождению каждого малыша, Теа старалась не думать о том, что сама никогда не познает счастья материнства: после аборта, который заставила ее сделать мать, она навсегда лишилась возможности иметь детей.
Глава 48
Когда Теа вбежала в стойло, Гортензия тяжело дышала и била передними копытами.
– Ты моя хорошая! – Теа ласково погладила лошадь по спине. – Не волнуйся и соберись с силами. Нам с тобой надо помочь малышу появиться на свет.
Гортензия дрожала всем телом, и Теа накинула на нее попону, продолжая ласково разговаривать с ней.
– Не успеет взойти солнце, как твой малыш благополучно родится, обещаю тебе.
Гортензия, словно поверив своей хозяйке, успокоилась, но через минуту опять начала волноваться.
Лошади в соседних стойлах притихли, как будто понимали важность происходящего.
– Ты моя хорошая, ты моя дорогая! – приговаривала Теа, недоумевая, почему так долго не возвращается Марчелло. Ей хотелось за ним сбегать, но она боялась оставить Гортензию без присмотра.
Наконец Марчелло вернулся. Но вид у него был растерянный.
– Дозвонился? – бросилась к нему Теа.
– Доктора Спадари нигде нет. – Марчелло развел руками. – Что же нам делать?
– Мы с тобой это уже проходили, не паникуй! – прикрикнула на него Теа. – Обычно животные справляются сами, мы должны только помочь.
На Марчелло ее слова произвели отрезвляющее впечатление.
– Принеси стерильные перчатки, – сказал он. – Для себя и для меня.
Когда Теа вернулась с перчатками, Марчелло надел их и осторожно засунул руку в горячее нутро кобылы.
– Ну как там, все в порядке? – нетерпеливо спросила Теа.
– Жеребенка надо повернуть головкой вперед. Он лежит неправильно, – испуганно сообщил Марчелло. – Час от часу не легче! Иди сюда, мне одному не справиться.
Гортензия была совсем мокрая, и Теа набросила на нее еще одну попону. С такой ситуацией молодой женщине не довелось еще встречаться ни разу, и она перепугалась. Марчелло же, напротив, однажды помогал ветеринару при подобных родах и запомнил, что тот делал.
– У тебя рука поменьше, – сказал он Теодолинде, – делай, что я тебе скажу. Сначала осторожно вправь внутрь копытце. Видишь, оно уже показалось? Потом нащупай головку и поверни малыша. Давай же, иначе мы потеряем обоих.
Гортензия смотрела на них темными влажными глазами, раздумывать было некогда. Теа, действуя с большой осторожностью, убрала внутрь черное копытце. «Одно дело сделано», – подбодрила она себя. Потом стала на ощупь искать головку. Марчелло в это время вводил в вену лошади физраствор.
– Ну, скоро? – спросил он.
– Я нащупала мордочку, а дальше что делать?
– Продвинь руку поглубже и доберись до шеи, – подсказал Марчелло.
– Есть! – обрадовалась Теа.
– Теперь быстро тяни на себя!
– Не получается. – Теа готова была заплакать от бессилия.
– Постарайся, пожалуйста, и следи, чтобы пуповина не закрутилась вокруг шеи, иначе он задохнется. Побыстрей, Теа, Гортензия уже на пределе, у нее может не выдержать сердце.
– Нет, ничего не выходит!
– Пусти, я сам!
