– Мне все равно, что ты ему скажешь, главное – возвращайтесь вместе, – тяжело вздохнул Джорджо. – Я уже устал от того, что все вокруг расходятся. Я с вами мало прожил, но привязался к обоим и не хочу, чтобы из-за какого-то киношного ковбоя развалилась такая хорошая пара. – Да я с ним так, просто кокетничаю, – успокоила Джорджо Теа, – мне ведь всего восемнадцать лет!
– Марчелло это не понравится, – очень серьезно сказал Джорджо.
– Подумаешь! – презрительно фыркнула Теа. – В конце концов, я не его собственность.
Она немного слукавила, сказав, что просто кокетничала с американцем. Род ей нравился, очень нравился. Он пробудил в ней волнение, которого она никогда прежде не испытывала. С Марчелло ей было хорошо и покойно, а при одной только мысли о Роде начинало стучать в висках. Что с ней происходило – Теа и сама толком не понимала.
К вечеру «Фонтекьяра» затихла. Съемочный день закончился, все, кроме Рода, отправились ночевать в гостиницу. Когда американец вошел в конюшню, Теа и Джорджо чистили лошадей.
Джорджо, хоть и не имел опыта в любовных делах, сразу догадался, что Кадим и Кацима для Рода были лишь предлогом. Намерения этого слащавого соблазнителя не оставляли у него никаких сомнений. Не зная, куда деваться от охватившего его смущения, Джорджо опустил глаза и тихо сказал:
– Пойду готовить ужин.
В эту минуту он очень сочувствовал Марчелло, который, сидя в своей миланской мансарде, даже и не догадывался о грозящей ему опасности.
– Сейчас я приду, – вдогонку ему крикнула Теа.
– Нет, ты останешься, – удерживая ее за руку, шепнул Род. – Уже четыре дня ты играешь со мной в прятки, а теперь попалась, птичка.
Теа попыталась освободиться, но он крепко обнял ее и поцеловал в губы. От поцелуя у нее закружилась голова, однако она сказала с вызовом:
– Оставь меня, у тебя на лице написано, что ты обманщик.
– Молчи! – И Род, покрывая лицо Теа поцелуями, потянул ее к копне соломы.
– Не надо, – протестовала Теа, – я тебя совсем не знаю.
– Ничего и не надо знать. Мы вдвоем, этого достаточно. – Его рука проникла под майку и сжала ее грудь.
Теа вспомнила мать, которая предпочитала знакомиться с мужчинами сразу в постели, и ее передернуло от отвращения. Нет, она не хочет быть на нее похожей, не хочет терять достоинство, не хочет терять Марчелло!
Придя в себя, словно от холодного душа, она вскочила и крикнула:
– Да, ты мне нравишься, я хочу тебя, но ни за что этого не сделаю!
– Почему, дурочка! Если чего-то хочешь, зачем отказываться?
– Так уж я глупо устроена, не умею предавать. Может, слышал такое слово – «верность»?
– Как же, как же, конечно, слышал! – насмешливо сказал Род. – И про платоническую любовь слышал. Но мы-то с тобой знаем, что это бредни.
Он тоже встал с соломы и снова обнял Теа, но почувствовал, что она холодна, как лед.
– Мы с тобой мыслим по-разному, – отстраняясь, сказала Теа. – Пусти меня, я должна идти.
Род растерялся. Впервые в жизни его отвергала женщина. Он не мог в это поверить.
– Брось ломаться, – еще до конца не осознавая своего поражения, сказал он, – иди ко мне.
– Послушай, ты не понимаешь, – попыталась объяснить ему Теа, – я не могу. Для тебя переспать с женщиной – в порядке вещей, ты завтра же обо мне забудешь. А я вернусь к своему другу и, обнимая его, буду мучиться из-за своей измены.
– После меня ты ни о ком больше не будешь думать, – нахально заявил Род. – Таких, как я, больше нет на свете.
– Да таких на каждом углу! Тоже мне, индивидуальность! Если хочешь знать, Марчелло я всем в жизни обязана, а ты? Что ты можешь мне предложить?
– Незабываемую ночь, – ответил актер. – Разве мало?
– Ночь, даже незабываемая, ничто по сравнению с целой жизнью, – уверенно сказала Теа и вышла из конюшни.
Глава 56
Яхта, стоявшая на причале в Рапалло, называлась «Серена». На ней развевался английский флаг, и два матроса тоже были англичанами.
– Снимаемся с якоря, – сказал Франко Вассалли старшему из матросов. – Курс на Гибралтар через Минорку.
Матрос хоть и остался невозмутимым, но в душе очень удивился. Во-первых, в ноябре хозяин никогда не появлялся на яхте, а во-вторых, и это самое главное, никогда не привозил с собой женщин.
– Пойдем в каюту, – сказал Франко Джулии.
Покинув виллу Реале, они прилетели сюда, чтобы спрятаться от всего мира.
Каюта располагалась на корме. Войдя в нее, Джулия увидела двуспальную кровать, покрытую накидкой из золотистой норки, и легла, лаская рукой нежный мех.
