ответила:
– Пожалуйста, не решай за меня, мам. Ты смущаешь меня.
Возможно, Ошибкой было приглашать его. Но было бы неудобно и не пригласить, когда он совсем рядом.
– Не волнуйся, я понимаю. Остынь, так говорите вы, молодые? Ну, иди, вымой серебро. – Мать взяла вилку в руку.
– Это хорошее столовое серебро, самое лучшее. Оно долго служит. Постели полотенце в раковину, чтобы не поцарапать его.
Из окна над раковиной можно было заглянуть прямо на кухню Даниелисов, через низкий забор, который разделял дворы. Летом, когда было слишком жарко, чтобы есть внутри, все выносили столы на открытую веранду. До них доносился даже запах острой подливки, которая всегда готовилась у Даниелисов.
– Да, они все помогли мне начать свое дело, а потом купить этот дом, когда я женился. Так великодушно с их стороны. Помню, я даже плакал… – Папа, заинтересовавшись приготовлениями, зашел на кухню. – Почему он называет тебя Дженни?
– Все в школе меня так называют.
Мама, энергично резавшая лук, присоединилась.
– Почему ты позволяешь им менять твое имя? Тебя зовут Джанин, это же такое красивое имя.
– Оно не сочетается с Раковски.
– Сэм, ты слышишь? Так ей не нравится сочетание с Раковски. Слава Богу, что твой дедушка – мир его праху – не слышит. Он гордился своим именем. Он герой. В то время, когда был пожар, ты помнишь…
– Мам, я знаю про деда, – с вызовом проговорила Дженни. – Сколько раз я должна слушать это?
– Хорошо, ты можешь изменить свою фамилию, – весело сказала мама. – Ты найдешь себе мужчину с красивой фамилией.
Дженни прошла в гостиную, где самые лучшие тарелки лежали на самой лучшей скатерти, а целлофановые покрывала были сняты с кресел. Голос ее отца раздавался из кухни.
– Мендес. Что это за фамилия такая? Мендел, я знаю, но Мендес…
– Это что-то испанское или португальское.
– Испанское! Ну, евреи есть везде. Даже в Китае, читал я где-то. Да, даже в Китае.
Все прошло хорошо, и Дженни не нужно было беспокоиться. Питер принес букет желтых нарциссов, и она поставила их в невысокую вазу на столе. Удивительно, как букет цветов может украсить комнату. Мамин обед был превосходным. Сама же она, как и обычно, много говорила, но избегала касаться чересчур личных тем, только когда ставила бутылку кетчупа на стол, она, коснувшись головы мужа, заявила, что Сэм скоро будет добавлять кетчуп даже в мороженое.
Отец разговаривал больше, чем обычно. Питер с отцом оба оказались любителями бейсбола. Это удивило Дженни, она не замечала раньше интереса отца к этому виду спорта. Возможно, живя в доме с двумя женщинами, он не считал нужным говорить с ними о бейсболе.
Она заметила, что ему понравился Питер.
– Джанин сказала мне, что вас называют Коротышка.
– Она нет, но другие, правда, называют так.
– Если вы были немного повыше, то вряд ли прошли бы в нашу входную дверь, – сказал папа. – Вы слышали историю про карлика и его брата? – И он рассказал эту шутку на идише.
Питер явно ничего не понял, и Дженни попыталась объяснить ему, как могла. Отец был поражен.
– Вы не понимаете идиш?
– Извините, я никогда не учил его, – отозвался Питер.
– Учил его! Это то, что вы должны не учить, а просто знать. Ваши родители приехали из другой страны, да?
– Да, из Европы, но очень давно.
– Ваш дед приехал?
– Нет, еще до него.
– Давно? – настаивал отец.
Дженни надеялась, что Питер понимает, это не грубость, а простое любопытство.
– Ну, – сказал Питер, – они прибыли в Саванну из Южной Америки где-то в 1700 году. До того они приехали из Голландии.
– Более двухсот лет в этой стране? – Отец удивленно покачал головой. Возможно он подумал, что Питер не знал, о чем он говорил.
Когда шутки – теперь на английском – иссякли, они, как водится, перешли к политике. Они все знали о вьетнамской войне, и их возмущала роль Америки в ней, они считали эту войну бессмысленной и несправедливой. Пока продолжался разговор, мама снова наполнила тарелку Питера. Потом был подан теплый яблочный пирог, и к запаху корицы примешивался нежный аромат нарциссов. Питер ел и рассуждал, и Дженни видела, что он чувствовал себя как дома. У нее было прекрасное настроение.
Конечно, если бы они что-то заподозрили об их отношениях с Питером, то все было бы по-иному… Но уже другие времена. Мама и папа не слишком интересовались современной жизнью, о которой они знали в основном из газет, их шокировало то, что они называли «вызывающим поведением». Как то время отлично
