от нашего!
Так проходил вечер, пока Питер не сказал, что за ним заедут в девять часов, чтобы отвезти его в Оуинз-Миллз.
– Плохо, что вы не можете остаться на ночь у нас, – сказала мама. – Мы могли бы поставить раскладушку на веранде. Это очень удобная раскладушка.
– Спасибо, я бы остался, но меня ждут. Мужчина, который приехал за Питером, сидел за рулем большого пикапа. Когда передняя дверь открылась, до них донесся лай, и они увидели в глубине автомобиля трех терьеров. Питер выглянул и помахал рукой, дал знак, что он сейчас идет.
– Пригласи своего друга зайти и выпить с нами чашечку кофе, – предложил папа, – и яблочный пирог еще остался.
– Не думаю, что он сможет, и все из-за собак. Он даже на минуту не оставляет их в машине одних. Это выставочные собаки, очень редкой породы, тибетские терьеры. У них целая стена в доме увешана голубыми лентами с медалями собак, – объяснил Питер.
Потом он поблагодарил Раковски, нежно попрощался с Дженни и сбежал вниз по ступеням.
Отец и мама смотрели, как пикап тронулся с места и уехал.
– Голубые ленты, – пробормотал отец. – О ком это он говорил? Но все-таки он чудесный малый. Очень хороший, Джанин, хоть он и называет тебя Дженни.
Питер отметил:
– Мне понравились твои родители. Они очень хорошие.
– Я рада. Ты им тоже понравился.
– Надеюсь, и тебе понравится моя семья. Может, ты приедешь к нам на несколько дней в весенние каникулы? Я напишу своей матери на следующей неделе, если ты захочешь приехать.
Он никогда много не говорил о своих родных, упомянув лишь, что у него есть сестра четырнадцати лет. Его отец занимается какими-то инвестициями, что, по мнению Дженни, было как-то связано с банковским делом. Ей представлялся высокий дом с теннисным кортом, наподобие одного из прекрасных белых домов, какие они видели во время воскресных поездок по окрестностям.
– Он хочет, чтобы его родители познакомились с тобой, и если ты им понравишься – а почему и нет? – фантазировала мама, – тогда он попросит у твоего отца разрешения жениться на тебе.
– Мама! Это же 1969 год. Дети больше не спрашивают разрешения своих родителей. Кроме того, никто из нас еще не готов для женитьбы. Мы слишком молоды.
– Ну так подождете год или два. Мне было девятнадцать, – спокойно согласилась мама.
В аэропорту Атланты их встретил длинный темно-синий автомобиль, которым управлял негр в темно- синей ливрее. Дженни подумала сначала, что лимузин взят напрокат, а поскольку ей еще ни разу не доводилось ехать в такой машине, она была несколько смущена.
Но чернокожий мужчина сказал:
– Рад видеть вас снова дома, мистер Питер. Вы теперь не часто нас посещаете.
– Как все, Спенсер, мама, отец, тетя Ли?
– Все ваши родные здоровы, и ваша тетя Ли, она по-прежнему «соль земли». Разве вы не так называете ее?
– Именно так, она и есть соль земли.
Так это был их собственный автомобиль и шофер! Дженни разглаживала руками юбку. Она разглаживала и разглаживала хорошую серую шерстяную ткань юбки, которую сшил ее папа.
– Сшито вручную, – восхищалась мама. – Знаешь, сколько это стоило бы в магазине? У твоего отца золотые руки. Теперь тебе нужна желтая блузка, черные лакированные туфли, и ты можешь ехать куда угодно.
Питер положил свою руку на ее.
– Нервничаешь?
Он все видел и все замечал, словно ее волнение передавалось ему.
– Да. Я хорошо выгляжу?
– Ты выглядишь прекрасно.
Она не могла сказать: «Этот автомобиль, он что-то делает со мной. Ехать в таком автомобиле! Я просто напугана».
Кто-то оставил клетчатый зонтик на полу. У одной девочки в колледже был точно такой же под стать ее плащу. Стоит целое состояние, сказала бы мама.
Они свернули с шоссе на городские улицы, затем на широкую дорогу, обсаженную старыми цветущими деревьями. Затем пошли зеленые газоны, красивые ограды и дома в глубине, к которым вели длинные подъездные дороги. Мягкий воздух, намного теплее, чем дома, струился в окно, освежая пылавшие щеки Дженни.
– Дженни, мои родители не съедят тебя. Они 'не людоеды.
Родители Питера. Совершенно глупо чувствовать себя так. Ну и что из того, если у них собственный автомобиль и шофер? Ну и что?
Автомобиль замедлил ход и свернул на какую-то дорожку, поднимаясь вверх по небольшому склону под навесом из розовых цветов.
