Мощный ледокол упорно пробивался сквозь толстый слой льда, и, только оказавшись в пятидесяти метрах от места крушения, Найт застопорил машины, лично спустился на лед и предложил специалистам — медикам, следователям и военным — использовать ледокол в профессиональных целях. Предложение было принято с благодарностью.
Меры безопасности произвели впечатление даже на видавшего виды Питта. Завеса секретности пока еще не была поднята. В аэропорту Кеннеди было объявлено, что самолет с делегацией ООН на борту задерживается. Но через час-другой шустрые корреспонденты обязательно что-нибудь пронюхают.
— Мне кажется, у меня глазные яблоки примерзли к векам, — озабоченно сообщил Джордино. Он сидел в кресле пилота вертолета НУМА и пытался допить кофе раньше, чем он замерзнет. — Господи, как же здесь холодно!
Питт с сомнением покосился на приятеля:
— Тебе-то откуда знать? Ты же ни разу не вылез наружу!
— Я могу замерзнуть, даже глядя на кубики льда в стакане виски, — заявил Джордино. Он вытянул вперед руку и растопырил пальцы. — Вот смотри, у меня настолько окоченели руки, что я не могу сжать пальцы в кулак.
Питт выглянул в боковое окно и увидел, что к ним направляется Байрон Найт. Дирк встал и открыл дверь как раз в тот момент, когда Найт подошел к трапу. Джордино даже застонал от жалости к самому себе, глядя, как драгоценное тепло уходит из кабины, а ему на смену снаружи проникает леденящий холод.
Найт поприветствовал друзей и поднялся в кабину вертолета, выдыхая густые облака белого пара. Откуда-то из недр парки он извлек фляжку в кожаном чехле и протянул Питту:
— Медики вам кое-что передали. Это коньяк. Не знаю, зачем он вам, но, думаю, вы найдете ему применение.
— Только что вы отправили Джордино прямиком в рай, — засмеялся Питт.
— Я бы предпочел ад, — пробормотал Джордино. Он потянулся за фляжкой и, не теряя времени, сделал изрядный глоток. Потом замер, прислушиваясь к своим ощущениям, и наконец объявил: — Кажется, я выздоровел.
— Это кстати, — сказал Найт, — потому что нам приказано оставаться на месте в течение ближайших двадцати четырех часов. Скорее всего, мы пробудем здесь, пока работы не завершатся.
— Как себя чувствуют уцелевшие? — поинтересовался Питт.
— Мисс Камиль отдыхает. Кстати, она хотела тебя видеть. Ей надо было что-то уточнить относительно вашего совместного ужина в Нью-Йорке.
— Ужина? — невинно переспросил Питт.
— Забавная вещь получается, — продолжил Найт, явно наслаждаясь ситуацией, — когда доктор Гейл, употребив все свое мастерство хирурга, ремонтировал стюардессе поврежденное колено, она тоже что-то говорила об ужине, причем не с ним, а с тобой.
Взгляд Питта, обращенный на капитана ледокола, был чист и незамутнен, как только что выпавший снег.
— Может быть, они голодны, — предположил он.
Джордино закатил глаза и снова приложился к фляжке.
— Кажется, эту песню я уже где-то слышал.
— А как стюард?
— С ним дела обстоят хуже, но доктор считает, что парень справится, — ответил Найт. — Его зовут Рабин. Когда ему дали наркоз, он рассказал фантастическую историю о командире авиалайнера, убившем второго пилота и бортинженера и исчезнувшем в неизвестном направлении.
— Может быть, история не такая уж и фантастическая, — задумчиво проговорил Питт. — Ведь тело командира пока не найдено.
— Ну это уже не мои проблемы, — раздраженно отмахнулся Найт. — Мне есть о чем беспокоиться, и я не желаю быть втянутым в неразгаданные тайны воздушных катастроф.
— А что решили с русской субмариной?
— Придержим нашу находку для доклада лично главе Пентагона. Мы не можем доверять такие сообщения линиям связи. Как бы там ни было, эта катастрофа для нас как нельзя кстати. Теперь у нас есть причина свернуть работы и отправиться домой в Портсмут. Будем надеяться, что неожиданная диверсия сбила со следа советскую разведку.
— Я бы не стал на это рассчитывать, — сказал Джордино. Его физиономия уже начала краснеть. — Если у русских имеется хотя бы малейшее подозрение, они вполне могут предположить, что эта катастрофа подстроена специально. Они пустят за нами по пятам все свои силы и не успокоятся до тех пор, пока не обнаружат субмарину, не поднимут ее и не отбуксируют на базу в Североморске, на Кольском полуострове.
— Или взорвут, — вставил Питт.
— Взорвут? Но зачем?
— У русских нет хороших судоподъемных технологий. Их первоочередная цель — сделать все, чтобы субмарина не попала в чужие руки.
Джордино передал фляжку с коньяком Питту.
— Нет никакого смысла обсуждать здесь вопросы «холодной войны». Почему бы нам не вернуться на корабль? Там хорошо и тепло.
— Не возражаю, — сказал Найт. — Вы двое уже сделали куда больше, чем можно было ожидать.
Питт потянулся и начал застегивать парку.
— Думаю, я пойду погуляю.
— Ты не хочешь присоединиться к нам?
— Я скоро вернусь. Хочу проверить, как дела у археологов.
— Зря. Один из докторов как раз недавно вернулся. Все они в полном порядке. Отделались ушибами и царапинами.
— Мне интересно посмотреть, что они выкопали, — заупрямился Питт.
Джордино давно дружил с Питтом и легко угадывал, что у того на уме.
— Хочешь спросить, не откопали ли они здесь в округе парочку греческих амфор?
— Вот-вот.
Найт в упор, без улыбки взглянул на Питта.
— Только думай, что говоришь.
— Я буду беседовать исключительно на археологические темы.
— Что ты им скажешь о самолете и пассажирах?
— Скажу, что они не смогли выбраться наружу и умерли от переохлаждения.
— Полагаю, он неплохо подготовлен, — подвел итог Джордино.
— Ладно, — кивнул Найт. — Но еще раз прошу: не говори ничего, что им знать не следует.
Питт открыл грузовой люк и помахал рукой.
— Не ждите меня, — сказал он и шагнул в холод.
— Упрямый парень, — пробормотал Найт. — Не знал, что Питт увлекается археологией.
Джордино некоторое время следил, как Питт удаляется по льду фьорда, а потом тяжело вздохнул и произнес:
— До сего дня он и сам об этом не знал.
Ледяное поле было ровным и крепким, поэтому Питт шел довольно быстро. При этом он не забывал озабоченно следить за зловещей темно-серой тучей, наползавшей с северо-запада. Ясная, солнечная погода в этих краях могла всего лишь за какое-то мгновение смениться слепящей метелью, способной уничтожить все ориентиры. Питту вовсе не хотелось заблудиться в ледяной пустыне, не имея даже компаса, поэтому он ускорил шаги.
Над ним парили два белых кречета. Эти невосприимчивые к морозу птицы остаются на севере даже во время суровой зимы.
Двигаясь строго на юг, Питт пересек береговую линию и продолжал держать курс на отчетливо
