– Несколько дней Торби разговаривал с Джери только официально. Мату он видел на занятиях или в столовой; он обращался к ней с холодной вежливостью и старался работать не хуже ее. Он мог видеть ее и в другое время, молодежь на корабле общалась свободно. Она была для него табу, и как племянница, и из- за того, что они принадлежали к одной и той же брачной половине; но это не служило препятствием к светскому общению.
Он не мог избегать Джери, они ели за одним столом, спали в одной каюте. Но Торби обращался с ним подчеркнуто официально. Никто ничего им не говорил – такое случается достаточно часто. Даже Фриц делал вид, будто ничего не замечает.
Но однажды Торби зашел в столовую, чтобы посмотреть фильм из саргонийской жизни. Торби смотрел его внимательно, но, когда фильм кончился, он не мог не заметить Мату, потому что она подошла, встала перед ним, обратилась к нему снизу вверх, как к своему дяде, и спросила, не сыграет ли он с ней в мяч перед ужином.
Он уже собирался было отказаться, когда заметил выражение ее лица: она смотрела на него с печальной покорностью. И он ответил:
– Что ж, Мата, спасибо. Наработаем аппетит! Она радостно заулыбалась:
– Хорошо! Я попрошу Ильзу подержать стол. Давай!
Торби выиграл у нее трижды, и одна партия закончилась вничью. Отличный счет: ведь она была чемпионкой среди девочек, и в игре с мальчиком для нее допускалось только одно поражение. Но он не думал об этом, он наслаждался.
Его мастерство возрастало, отчасти благодаря серьезности, с которой он работал, отчасти из-за того, что он обладал способностями к сложной геометрии, а отчасти потому, что мозги нищего мальчика были хорошо развиты Бэзлимом. Джери никогда больше не сравнивал вслух результаты его и Маты и только коротко комментировал достижения Торби: «лучше» или «так держать», или даже: «Ты попал в цель». Душевные раны Торби заживали, он расслабился и стал больше времени отдавать развлечениям, частенько играя в мяч с Матой.
Однажды утром они закончили последний урок и услышали голос Джери:
– Отбой! Я приду через несколько минут. Торби расслабился после приятного напряжения.
Но нервное возбуждение его не оставляло; он испытывал ощущение полной согласованности с компьютером.
Младший оператор, как ты думаешь, он не будет возражать, если я взгляну на мои результаты?
– Не думаю, – ответила Мата. – Давай я посмотрю.
– Я не хочу втягивать тебя в неприятности.
– Ты и не втянешь, – спокойно сказала Мата. Она подошла к его пульту, вытащила ленту, подула на нее, чтобы она не склеилась, и посмотрела. Потом достала свою ленту, сравнила обе. Посмотрела на него серьезно: – Очень хороший результат, Торби.
В первый раз она назвала его по имени. Но Торби и не заметил:
– Правда? Ты не ошибаешься?
–
Торби с трудом разбирался в записях, но он был счастлив слышать ее слова. Вошел Джери, взглянул на обе пленки, более внимательно изучил ленту Торби.
– Я получил конечный результат анализа перед тем, как спуститься, – сказал он.
– Да, сэр? – нетерпеливо спросил Торби.
– Мм-м… После обеда еще раз проверю, но похоже, что ты избавился от своих ошибок.
Мата удивилась:
– Да это же отличное попадание, и ты это знаешь!
– Предположим, – Джери ухмыльнулся. – Но ты же не хочешь, чтобы у нашего ученика голова от похвал закружилась?
– Ну!
– Так-то, сестренка! Пошли-ка есть!
По узкому проходу они выбрались в коридор второй палубы и пошли рядом. Торби глубоко вздохнул.
– Неприятности? – спросил его племянник.
– Наоборот! – Торби обнял обоих за плечи. – Джери, вы с Матой еще сделаете из меня отличного стрелка!
Впервые с того дня, как получил нахлобучку, Торби обратился к своему учителю по имени. Но Джери непринужденно принял обращение своего дяди:
– Не теряй надежды, дружище. Я думаю, все будет в порядке. – Он добавил: – Я вижу, что тетушка Тора посылает нам свой знаменитый холодный взгляд. Если хотите знать мое мнение, то я считаю, что сестренка может идти без поддержки, – уверен, и тетушка так думает.
– Да ну ее! – живо ответила Мата. – Ведь у Торби сегодня замечательный день!
«Сизу» вынырнул из тьмы и шел со скоростью несколько ниже световой. Лозианское солнце поблескивало уже меньше чем в пятидесяти биллионах километров, через несколько дней они будут в порту. Корабль перешел в режим усиленного наблюдения.
Мата несла вахты одна; Джери требовал, чтобы Практикант дежурил вместе с ним. Первая вахта всегда была менее напряженной; даже если рейдер имел точную информацию о курсе «Сизу» через пространственный коммуникатор, было невозможно предсказать точное время и место появления корабля в пространстве после полета во много световых лет.
Торби в напряжении сидел у пульта, понимая, что это уже не учебная практика. Джери, устраиваясь у своего пульта, улыбнулся ему:
– Расслабься. Если ты будешь в таком напряжении, у тебя спина заболит, и долго ты не продержишься.
– Постараюсь, – слабо улыбнулся Торби ему в ответ.
– Так-то лучше. Давай сыграем, – Джери вынул из кармана какую-то коробочку, открыл ее щелчком.
– Что это?
– Штучка с ручкой. Она сюда подходит, – Джери накрыл коробочкой рубильник, который переключал пульты с одного на другой. – Видишь рубильник?
– Я? Нет.
– Кому-то достанется, – Джери поманипулировал с рубильником, заслоненным коробочкой. – Кто из нас будет действовать, если придется выпустить торпеду?
– Откуда я знаю? Убери это, Джери, она мне на нервы действует.
– В этом-то и игра. Может быть, я буду управлять, а ты – просто сидеть, а может быть, ты будешь нажимать на кнопку, а я буду спать в кресле. Я время от времени буду менять положение рубильника, но ты не будешь знать, каково оно. Значит, когда дойдет до дела, – а оно будет, я нутром чую, – не рассчитывай, что старина Джери с тонкими и чуткими пальцами будет командовать ситуацией. Возможно, спасать фирму придется тебе. Тебе.
Торби испытывал тошноту при мысли, что там, у пушек, ждут люди и торпеды, – ждут, чтобы он точно решил немыслимую задачу жизни и смерти, искривленного пространства, сдвинутых векторов и комплексной геометрии.
– Ты шутишь, – едва выговорил он. – Ты не оставишь меня одного решать. Капитан же с тебя шкуру спустит.
– А-а, вот тут ты неправ. Всегда наступает день, когда практикант впервые действует в настоящей боевой обстановке. После этого он становится оператором – или превращается в ангела. Но ты не дрейфь. Нет, нет, тебе все равно придется волноваться все время. Так вот, игра Каждый раз, когда я говорю; «Ну!», – ты угадываешь, кто командует. Если угадал, я должен тебе сладкое, если нет – ты мне должен. Ну!
– Наверно, я, – быстро сказал Торби.
– Неверно. – Джери приподнял коробочку. – Ты должен мне сладкое, а сегодня ягодный торт, у меня
