раз, когда умирает Радбек?
– Мм-м… ну, нет. Судебные власти разрешают продолжать дело. Но вы здесь, и мы должны принимать это во внимание. Имейте в виду, мое терпение кончается. Вы, кажется, вообразили только потому, что прочли несколько деловых бумаг, что освоили бизнес. Отнюдь нет. Например, вы думаете, что Можете приказать предоставить вам документы, которые были переданы Джону Уимсби лично и не являются собственностью компании. Если бы к этому времени вы пытались возглавлять фирму, если бы мы продвинулись в том, чтобы провозгласить ваших родителей умершими, – у нас получилась бы полная неразбериха, пока вы стали бы добиваться баланса. Так что я хочу, чтобы эти бумаги были подписаны сегодня – и больше никаких проволочек. Вы поняли?
– Я не буду, – Торби опустил голову.
– Что вы имеете в виду «не буду»?
– Не буду ничего подписывать, пока не пойму, что делаю. Если мне нельзя увидеть те бумаги, которые подписали мои родители, так уж определенно не буду.
– Это мы еще посмотрим!
– Я собираюсь плотно сидеть над всем этим, пока не пойму, что здесь происходит.
19
Торби обнаружил, что трудно выяснить то, что он хочет. Все продолжалось примерно как прежде, но не совсем так. Он стал смутно подозревать, что помощь, которую он получал в изучении дела, была недостаточно хорошо организована; он задыхался в бессвязных цифрах, в многословных и темных отчетах, «анализах», которые ничего не анализировали. Но он знал так мало, что у него ушло много времени хотя бы понять это.
Подозрение стало определенным с того дня, как он схватился с судьей Брудером Долорес казалась такой же преданной, как всегда, и люди охотно спешили ему на помощь, когда он о чем-то спрашивал, но обильный поток информации превратился в тонкую струйку, готовую вот-вот иссякнуть. Его останавливали с убедительными извинениями, но не совсем понимали, что же он хочет узнать. «Обзор подготавливается», или человека, который за это отвечает, «нет в городе», или «эти бумаги в архиве, а никого из полномочных директоров сегодня нет». И судья Брудер, и дядя Джек были недоступны, а их заместители вежливо отделывались от него. В поместье дядю Джека он тоже никак не мог застать. Леда говорила ему, что у «папочки часто деловые поездки».
В его офисе дела тоже были в беспорядке. Несмотря на библиотеку, устроенную Долорес, она часто не могла найти или даже припомнить документы, которые он уже видел и отметил для того, чтобы их сохранили. В конце концов он не выдержал и наорал на нее. Она приняла это спокойно.
– Извините, сэр. Я очень стараюсь.
Торби извинился. Он мог распознать намеренное замедление работы, он достаточно был знаком с грузчиками. Бедняга была ни при чем, он обрушился не на того человека. Он умиротворяюще добавил:
– Я и в самом деле сожалею. Возьмите выходной.
– О, я не имею права, сэр.
– Кто это сказал? Поезжайте домой.
– Лучше не надо, сэр.
– Ну… Как вам угодно. Но пойдите и прилягте в комнате отдыха или где хотите. Это приказ. Увидимся завтра.
Она обеспокоенно вышла. Торби уселся за свой простой, без всяких механических приспособлений стол и задумался.
Это было то, в чем он нуждался: побыть одному с потоком фактов и цифр. Он начал обдумывать то, что узнал. Через некоторое время кое-что прояснилось.
Пункт 1. Судья Брудер и дядя Джек подвергли его остракизму за отказ подписать документы.
Пункт 2. Он может стать «Радбеком из Радбека», но дядя Джек будет по-прежнему всем управлять, пока не будет признано по закону, что родителей Торби нет в живых,
Пункт 3. Судья Брудер прямо объявил ему, что по этому вопросу никаких шагов не будет предпринято, пока он не признает свою некомпетентность и не подпишет доверенность. ›
Пункт 4. Он не знает, что подписали его родители.
Пункт 5. «Владение» и «управление» – разные вещи. Дядя Джек управляет всем, что имеет Торби; дядя Джек владеет официально только одной частью, которая позволяет квалифицировать его как директора. (У Леды есть акции, так как она из Радбеков, чего нельзя сказать о дяде Джеке – но дядя Джек, наверное, контролирует и ее долю; Леда не участвует в делах.)
Выводы:
Какие могут быть выводы? Делает ли дядя Джек что-то нечестное и стремится не допустить, чтобы он узнал? Непохоже. У дяди Джека такое высокое жалованье с премиальными, только скупердяю захочется иметь еще денег ради самих денег. Счета родителей, кажется, в порядке, полностью сбалансированы; чековая книжка, которую дядя Джек ему вручил, вряд ли пробила брешь. Другие расходы были только на дедушку и на бабушку Брэдли, плюс небольшие суммы на семью да на имение – ничего значительного, еще пара чековых книжек.
Заключение: Дядя Джек босс, ему нравится быть боссом, и он хочет продолжать оставаться боссом по мере возможности.
«Статус»… У дяди Джека высокий статус, и он борется за его сохранение. Торби чувствовал, что наконец-то он его понял. Дядя Джек мирился со сверхурочной работой, на которую он жаловался, потому что ему нравилось быть боссом – точно так же, как капитан и Первый помощник перерабатывали, и это было глупо, потому что каждый член Семьи маркетеров имеет равную долю прибыли. Дядя Джек был «первым помощником» капитана и не собирался подчиняться мальчишке, который в три раза его младше и который (будем смотреть правде в глаза) некомпетентен в этих делах.
В эту минуту озарения Торби почувствовал, что должен подписать доверенность на имя дяди Джека, который заслужил свою работу, тогда как Торби только унаследовал ее. Дядя Джек, наверно, ужасно расстроился, что Торби оказался жив, это был несправедливый поворот судьбы.
Ну, так пусть он получит все! Решим дела – и уйдем в гвардию.
Но Торби не собирался отступать перед судьей Брудером. Его стукнули носом о стол – а его сильнейшим рефлексом было сопротивление любой власти, с которой он не согласен; этот рефлекс вбили в него плетьми. Этого он не осознавал – он просто чувствовал, что будет бороться. Он решил, что папа одобрил бы его.
Мысль о папе кое-что ему напомнила. Связан ли Радбек, хотя бы косвенно, с работорговлей? Он понял, почему папа хотел, чтобы он ввязался в это… нельзя уходить, пока он не узнает… и пока он не остановит это; между ними существует невысказанное условие. Но как узнать? Он Радбек из Радбека… но они связали его тысячью нитей, как того парня из Истории, рассказанной папой – «Гулливер и его звездный корабль» – вот как она называлась.
Что ж, поразмыслим. Папа рапортовал Корпусу «Икс», что есть связь между некоторыми большими кораблестроительными предприятиями, саргонийским правительством и рейдерами, рабомаркетерами. Рейдеры должны иметь корабли… на прошлой неделе он читал книгу, историю Галактического Транспорта, историю каждого построенного корабля. Он пошел к себе в библиотеку. Большая красная книга, не лента…
Проклятая книга пропала… как и многое за последнее время. Но он запомнил эту книгу, он же интересовался кораблями. Он начал делать заметки.
Большинство кораблей служило в пределах Гегемонии, некоторые приносили доход Радбекам, некоторые – другим Некоторые из его кораблей продали
Народу – думать об этом приятно. Но некоторые зарегистрированы у владельцев, местонахождение которых он не мог определить… все же, ему показалось, что имена знакомы, по крайней мере, корабли свободных маркетеров он мог бы узнать среди всех.
