настоящей, — значит просто задерживать нас в полете, ничем не расширив досягаемую область. В результате полетное время увеличится до поколений и даже до столетий, если конечный…
— Да-да, мистер, понятно. Не надо учить меня основам баллистики. И все же, почему вы отвергаете второй путь? Почему бы не увеличить скорость корабля? Разве я не могу разгонять его строго по настоящему курсу?
Либби встревожился.
— Но, капитан, такое решение фактически будет являться попыткой превысить скорость света, а это считается невозможным.
— Вот об этом я и говорю. Считается. А я всегда хотел проверить, насколько это верно! Похоже, возможность теперь есть.
Либби колебался. Чувство долга в нем боролось с соблазном.
— Если бы наш корабль был исследовательским, капитан, я бы с удовольствием провел эксперимент. Я не могу в полной мере представить себе последствия преодоления светового барьера. Возможно, мы будем полностью отрезаны от электромагнитного спектра по отношению к прочим материальным телам. Как же мы будем определяться?
Беспокойство Либби было не напрасным. Пускаясь в теоретические рассуждения, он не забывал, что они и сейчас ведут корабль лишь благодаря электронике. Для невооруженного глаза полушарие позади было абсолютно черным — даже самое коротковолновое излучение было раздопплерено до длин волн, недоступных глазу. Звезды впереди были еще заметны, но их видимый свет, спрессованный невообразимой скоростью, был задран в высокие частоты. Радиообъекты в темных пылевых облаках сияли, как звезды первой величины; звезды радиоспектром победнее едва различались. Знакомые созвездия исказились до неузнаваемости. Царство эффекта Допплера было подтверждено спектральным анализом; фраунгоферовы линии[18] не просто сместились в фиолетовую зону — они выпали из нее за пределы диапазона УФ спектрографа, и непривычные бленды длинноволновых зон спектра заняли их место.
— Да… Понятно, — ответил Кинг. — Но все же мне охота попробовать, и я не я буду, если не рискну. Только, само собой, никому ни слова. Подготовьте мне сведения о траекториях к звездам класса
— Да, сэр. Я уже сделал это. Среди них нет звезд класса
— Вот как… Пустовато здесь, однако. Что же делать?
— Тау Кита находится в пределах досягаемости, и до нее одиннадцать светолет.
— Она, кажется,
— Верно. Но есть еще звезда класса Солнца,
Капитан Кинг задумчиво закусил костяшку указательного пальца.
— Наверное, придется предоставить решение этого дела старшим. Какой мы получим выигрыш в субъективном времени?
— Не знаю, сэр.
— Так рассчитайте! Или дайте мне цифры, я сам рассчитаю. В математике мне, конечно, с вами не равняться, но, по-моему, с этим любой кадет справится. Уравнения довольно простые.
— Это так, сэр. Но у меня нет данных для подстановки в уравнения — ведь мы пока что не можем измерить скорость корабля. Фиолетовое смещение использовать невозможно — новые линии нам неизвестны. Боюсь, придется подождать, пока мы не пролетим подальше и не получим приличную базовую дистанцию для прямых измерений.
— Знаете, — вздохнул Кинг, — я порой жалею, что взялся за это дело. Как вы сами полагаете — долго еще лететь?
— Долго, сэр. Годы.
— Ну, делать нечего. Видал я корабли и похуже. Значит, годы… В шахматы играете?
— Да, сэр.
Либби умолчал о том, что давно бросил шахматы за неимением достойных партнеров.
— Похоже, вдоволь наиграться успеем. Е-2 — е-4.
— Конь — f-6.
— О, начало нестандартное! Ход за мной. Похоже, надо бы пойти и предложить им
— Да, сэр. Прошу прощения, я не упомянул еще о времени на торможение. Оно займет почти год субъективного времени при торможении в один
— Что? Но ведь с новым ускорителем мы будем тормозить столько же, сколько разгонялись.
Либби покачал головой.
— Извините, сэр. Торможение с помощью моего двигателя не зависит от предыдущего курса и скорости. Если вы вдруг потеряете инерцию поблизости от звезды, ее световое давление отшвырнет вас, будто пробку, попавшую под струю воды. Прежний импульс просто исчезнет вместе с инерционной массой.
— Ну, что ж, — согласился Кинг, — тогда будем маневрировать, придерживаясь вашей схемы. Пока что мне вас не переспорить — я все еще кое-чего не понимаю в вашем устройстве.
— Лично я, — серьезно проговорил Либби, — пока что не понимаю в моем устройстве почти ничего.
За пределы орбиты Земли корабль вышел через десять минут после подключения нового двигателя. Пока они с Лазарем обсуждали путешествие с околосветовой скоростью с точки зрения астрофизики, корабль миновал орбиту Марса, что заняло менее четверти часа. Орбита Юпитера была еще далеко в то время, когда Барстоу созвал совещание, но на сбор всех участников ушло не меньше часа, и когда Барстоу попросил тишины, корабль на миллиард миль удалился от орбиты Сатурна. Они начали набирать скорость менее полутора часов назад.
«Кварталы» становились все длинней. До Урана они долетели, не успев завершить дебаты, а до Нептуна — когда Форд соглашался занять пост администратора. Будучи назначен капитаном, Кинг в сопровождении Лазаря успел обойти весь корабль и уже советовался с Либби, когда «Нью-Фронтирс» пересекал орбиту Плутона, отстоявшую от Солнца на четыре миллиарда миль. С того момента как солнечный свет выбросил его в пространство, прошло меньше шести часов.
Они еще не выбрались с окраин Солнечной системы, хотя ничто не преграждало больше дорогу к звездам. Здесь, где Солнце все еще считалось властелином, но разве что — считалось, однообразие пространства могли нарушить лишь ледяные кометы да призраки мифических трансплутоновых планет. А до ближайших звезд многие световые годы… «Нью-Фронтирс» несся сквозь тьму, холод и призрачное сияние звезд со скоростью чуть меньше световой.
Прочь отсюда, прочь — в бездну пространства, где мир не искривлен гравитационными помехами. Каждый день, каждый месяц, каждый год все надежнее разлучал беглецов с человечеством.
Часть II
1
