Далекие от светила, типа Нептуна или Плутона, никакой ценности не представляют, а раскаленные, как Меркурий, — тем более.
Если планеты земного типа в системе не окажется, придется снова приблизиться к звезде, чтобы использовать ее световое давление для продолжения поисков. Только с выбором курса на сей раз торопиться не придется: погони за ними не будет.
«Нью-Фронтирс», объяснил Лазарь, не будет садиться на поверхность планеты — корабль так велик, что его раздавит собственный вес. Если подходящее место найдется, корабль ляжет на околопланетную орбиту, а на поверхность отправятся шлюпки с исследовательскими группами.
Сохранив, таким образом, свое реноме, Лазарь направился в лабораторию, где родичи продолжали исследования в области геронтологии и обмена веществ; он надеялся встретить там Мэри Сперлинг. После колкостей Нэнси Уэзерэл он особенно нуждался в дружеском обществе. Если уж жениться заново, то, пожалуй, Мэри подходит ему больше всех остальных. Конечно, всерьез он о женитьбе не думал: он чувствовал, что их брак выглядел бы смехотворно, отдавал бы лавандой и древними кружевами…
Мэри Сперлинг, не решившись лечь в анабиоз, заглушила страх смерти активной деятельностью: добровольно пошла в лаборантки и стала принимать активное участие в исследованиях продолжительности жизни. Биологического образования она не получила, зато имела ловкие руки и светлую голову, и за время полета сделалась отличной ассистенткой доктора Говарда Харди, руководителя исследований.
Лазарь застал ее за работой с бессмертной тканью куриного сердца, ласково именуемой сотрудниками лаборатории «миссис Орлик». «Миссис Орлик» была старше всех родичей, за исключением разве что Лазаря — этот растущий кусок натуральной плоти Семьи получили от института Рокфеллера еще в двадцатом столетии. Уже тогда ткань росла и развивалась, и предшественникам доктора Харди удавалось поддерживать ее жизнедеятельность на протяжении двух с лишним веков благодаря методике Кэррела- Линдберга-О'Шога. Итак, «миссис Орлик» процветала и по сей день.
Говард Харди настоял на том, чтобы взять ткань и аппаратуру, поддерживавшую ее жизнь, с собой в резервацию, а после — на «Чили». «Миссис Орлик» отлично приспособилась и к условиям «Нью-Фронтирс» и сейчас весила около шестидесяти фунтов — слепая, глухая, безмозглая, однако живая.
Мэри немного подрезала ее.
— Привет, Лазарь. Не подходи пока: контейнер открыт.
Лазарь издали наблюдал за ее работой.
— Мэри, а почему эта дурацкая штука до сих пор не сдохла?
— Ты неверно поставил вопрос, — ответила Мэри. — Спроси лучше: с чего бы это ей подыхать? И что мешает ей жить вечно?
— Вот сдохла бы она к чертям собачьим, — раздался позади голос доктора Харди, — тогда бы мигом была решена задача!
— Еще неизвестно, — мигом отозвалась Мэри. — Тут все дело в железах, которых у «миссис Орлик» нет.
— Ишь ты! Вам-то откуда знать?
— Женская интуиция. Откуда
— Верно. Вот поэтому у меня — огромное преимущество перед вами и вашей интуицией.
— Может быть, может быть, — лукаво ответила Мэри, — однако вы не забывайте: я знала вас еще до того, как вы научились пользоваться горшком.
— Типичная женская логика! Дорогая моя! Этот кусок мяса кудахтал и откладывал яйца, когда никого из нас и на свете не было, тем не менее он вообще ничего не знает! — Он с ненавистью уставился на предмет спора. — Знаешь, Лазарь, я с удовольствием обменял бы эту гадость на пару карпов — самца и самку.
— А зачем обязательно карпов?
— Похоже, карпы никогда не умирают. Их ловят, едят, они могут подохнуть с голоду или от какой- нибудь заразы, но от старости, насколько я знаю, никогда.
— Почему же?
— Именно это я и хотел выяснить перед тем, как мы отправились на этот идиотский пикник. Кишечная флора у них не совсем обычная — возможно, она как-то влияет… Но, сдается мне, суть в том, что они никогда не перестают расти.
Мэри что-то пробормотала себе под нос. Харди саркастически спросил:
— Что вы там опять бурчите? Снова ваша интуиция?
— Я только сказала, что амебы тоже не умирают. Вы же сами всегда говорите: современная амеба жила и пятьдесят миллионов лет назад. Но амебы не растут до бесконечности, и никакой кишечной флоры не имеют!
— Кишка тонка! — сказал Лазарь.
— Очень остроумно. То, что я сказала, — сущая правда. Они не умирают — просто делятся и живут дальше.
— Не знаю, как насчет кишок, — нетерпеливо вмешался Харди, — а некая структурная аналогия может быть. Но как я буду работать без подопытных животных? Да, кстати! Лазарь, очень хорошо, что ты зашел. Я хочу попросить тебя об одном одолжении.
— Давай, пока я добрый.
— Ты сам представляешь интереснейший случай. Наверное, ты знаешь, что не подходишь ни под одну из наших теорий и опровергаешь их безжалостно. Такое тело просто грех отправлять в конвертер! Не буду от тебя скрывать: мне бы очень хотелось посмотреть, что у тебя внутри.
Лазарь фыркнул:
— Я полностью в твоем распоряжении! Только тебе придется завещать меня своему преемнику — сам ты вряд ли доживешь. А хочешь — поспорим, что никому никогда не придется посмотреть, что у меня внутри?!
Подходящая планета в системе нашлась — молодая, зеленая, очень похожая на Землю. Да и вся планетная система напоминала Солнечную: небольшие землеподобные планеты неподалеку от звезды, а на периферии — огромные, под стать Юпитеру, гиганты.
Астрономы никогда не могли дать толкового объяснения устройству Солнечной системы. Они метались между теориями ее происхождения, которые рушились одна за другой, и «надежными» математическими доказательствами того, что такая система вовсе никогда бы не могла возникнуть. И вот сейчас родичи воочию видели пример того, как явление, с первого взгляда парадоксальное, оказывается общепринятой нормой.
Результаты прямого наблюдения с небольшой высоты вдохновляли и огорчали одновременно: на планете была разумная жизнь. Цивилизация.
Там были города — даже из космоса различались громадные сооружения странного вида и непонятного назначения.
Беглецам, возможно, пришлось бы продолжить свои скитания, однако аборигены, похоже, не заселили всей планеты. Раз так — на ее обширных континентах, может быть, найдется уголок для небольшой колонии. Если, конечно, их согласятся принять.
— Честно говоря, — признался капитан Кинг, — я ничего подобного не ожидал. Ну, может, еще первобытные дикари, разные хищные звери. Но я почему-то всегда был убежден, что цивилизованными могут быть только люди. Придется соблюдать крайнюю осторожность!
Кинг сформировал отряд разведчиков с Лазарем во главе. В его практической сметке и стремлении выжить капитан уже убедился. Кинг хотел возглавить отряд лично, но понятие о долге руководителя заставило его отказаться от этой мысли. Зато Слэйтона Форда никто не стал удерживать на борту. Его — да еще Ральфа Шульца — Лазарь назначил своими заместителями. С отрядом отправились специалисты разных областей: эколог, биохимик, геолог, стереограф, несколько психологов и социологов, один из которых был признанным авторитетом по структурной коммуникационной теории Маккелви. Его задачей был поиск возможностей для контакта.
Но никакого оружия.
В этом Кинг отказал им наотрез.
