— Это маловероятно, — ответил Жорж.
— А? Что?
— Ну… когда я голосую — не часто — я обычно голосую за реюнионистов. А сейчас премьер-министр — реваншист. Я сомневаюсь, что могу ему понадобиться.
— Что это за чушь?
— Je suis Quebecois, Monsieur le Chef d'Etat. Я из Монреаля.
16
Через пять минут мы опять были на улице. Несколько напряженных мгновений казалось, что нас повесят или расстреляют, или, по крайней мере, запрут навсегда в самой глубокой темнице за то, что мы не калифорнийцы. Но возобладал трезвый расчет, потому что министр юстиции убедил Крикуна, что нас лучше отпустить, чем рискнуть и устроить судебный процесс, пусть даже закрытый — с Генеральным консулом Квебека можно договориться, но купить всех его сотрудников будет ужасно дорого.
Сформулировал он это не совсем так, но он не знал, что я слушаю, потому что об улучшеном слухе я не говорила даже Жоржу. Главный советник Вождя прошептал что-то о неприятностях, которые были у нас с этой мексиканской куколкой, когда ее вонючие соотечественники узнали о случившемся. Мы не можем себе позволить еще раз так влипнуть. Смотрите, Вождь; они вас разорят.
Итак, мы наконец прошли Дворец и подошли к главному калифорнийскому офису «Мастер чардж», задержавшись на сорок пять минут… и потеряли еще десять минут, возвращая себе нормальный вид в туалете Калифорнийского коммерческого дома. Туалет был недискриминационным и демократичным, но не так агрессивно. Вход был бесплатный, на кабинках были двери, удобства для женщин были с одной стороны, а мужчины были с той стороны, где к стенам крепились такие штуки, которые предназначены для мужчин, и общей была только комната посередине, где были умывальники и зеркала, но даже там женщины старались оставаться на своей стороне, а мужчины на своей. Меня не раздражает совместное отправление естественных надобностей — в конце концов, я выросла в яслях — но я заметила, что если у мужчин и женщин появляется возможность разделиться, они разделяются.
Без губной помады Жорж выглядел значительно лучше. Волосы он намочил и пригладил. Я положила этот яркий шарф в сумку. Он сказал мне:
— Наверное, я выглядел глупо, пытаясь замаскироваться таким образом.
Я огляделась. Никто не слушал, и высокий уровень шума от смываемой воды и кондиционеров… — Не в моих глазах, Жорж. Я думаю, за шесть недель ты мог бы стать настоящим профессионалом.
— Каким профессионалом?
— Может быть, детективом. Или… — Кто-то вошел. — Позже обсудим. Так или иначе, теперь у нас есть два лотерейных билета.
— Да, верно. Когда розыгрыш твоего?
Я вытащила свой билет, посмотрела. — Смотри, сегодня! Прямо сегодня днем! Или я перепутала дату?
— Нет, — сказал Жорж, глядя на мой билет, — это действительно сегодня. Примерно через час нам лучше всего быть около какого-нибудь терминала.
— Не нужно, — сказала ему я. — Я не выигрываю в карты, я не выигрываю в кости, я не выигрываю в лотереях. Иногда, когда я покупаю «Крекерджэк», в коробке нет сюрприза.
— Но мы все равно посмотрим терминал, Кассандра.
— Ладно. Когда твой розыгрыш?
Он вытащил свой билет, мы посмотрели на него. — Тот же самый розыгрыш! — воскликнула я. — Теперь у нас есть еще одна причина его посмотреть.
Жорж продолжал разглядывать свой билет. — Фрайдэй. Глянь сюда. — Он потер надпись пальцем. Буквы остались четкими; номер сильно размазался. — Подумать только! Сколько времени наша подруга пробыла под стойкой, прежде чем «нашла» этот билет?
— Я не знаю. Меньше минуты.
— Достаточно долго, это ясно.
— Ты его вернешь?
— Я? Фрайдэй, почему я должен это делать? Такая виртуозность заслуживает аплодисментов. Но она растрачивает огромный талант на очень мелкие проделки. Пойдем наверх; лучше разобраться с «Мастер чардж» до розыгрыша.
Я на некоторое время снова стала «Марджори Болдуин», и нам позволили встретиться с «нашим мистером Чемберсом» в главном калифорнийском офисе «Мастер чардж». Мистер Чемберс был чрезвычайно приятным человеком: гостеприимным, общительным, симпатичным, открытым и, как оказалось, как раз тем, кого я должна была увидеть, потому что на табличке, стоявшей на его столе, было написано, что он вице- президент по контактам с клиентами.
Через несколько минут я начала понимать, что он был уполномочен говорить «нет» и что его главным талантом было говорить «нет» в таких приятных, дружеских выражениях, что клиент с трудом понимал, что ему отказывают.
Прежде всего, пожалуйста, поймите, мисс Болдуин, что «Мастер чардж» Калифорнии и «Мастер чардж» Чикагской Империи — это разные корпорации, и у вас с нами нет контракта. К нашему сожалению. Это правда, в порядке любезности и взаимности мы обычно принимаем кредитные карточки, выданные ими, а они принимают наши. Но он с искренним сожалением был вынужден сказать, что в настоящий момент — он сделал на этом ударение — Империя отрезала свои коммуникации, и, как ни странно, сегодня нет даже установленного курса обмена бруинов на кроны… так как же мы можем принять кредитную карточку из Империи, хотя мы и желаем это сделать и сделаем с радостью… позже. Но мы хотим, чтобы ваше пребывание у нас было приятным, что мы можем для этого сделать?
Я спросила, когда, по его мнению, кончится чрезвычайное положение.
Мистер Чемберс выглядел озадаченным. — Чрезвычайное положение? Какое чрезвычайное положение, мисс Болдуин? Наверное, оно введено в Империи, поскольку они сочли возможным закрыть свои границы… но определенно не здесь! Посмотрите вокруг — вы когда-нибудь видели такую мирную и процветающую страну?
Я согласилась с ним и встала, потому что спорить, похоже, не было смысла. — Спасибо, мистер Чемберс. Вы были очень любезны.
— Очень рад, мисс Болдуин. Обслуживание «Мастер чардж». И не забывайте, если я смогу вам чем- нибудь помочь, я к вашим услугам.
— Спасибо, я не забуду. Скажите, в этом здании где-нибудь есть общественный терминал? Я сегодня купила лотерейный билет, и оказалось, что вот-вот начнется розыгрыш.
Он широко улыбнулся. — Моя дорогая мисс Болдуин! Я так рад, что вы спросили. Прямо на этом этаже есть большой конференц-зал, и каждую пятницу перед розыгрышем все останавливается, и все наши сотрудники — или по крайней мере те, у кого есть билеты, — все мы собираемся там и смотрим розыгрыш. Джей-Би — это наш президент и директор — старый Джей-Би решил, что это лучше, чем заставлять людей тайком бегать в туалеты и магазины марихуаны и притворяться, что они оставались на месте. Лучше для морали. Когда один из наших людей выигрывает — такое случается — он или она получает оригинальный торт со свечами, как в день рождения, в подарок от самого Джей-Би. Он выходит и съедает кусочек со счастливчиком.
— Похоже, вам нравится здесь работать.
— О, да! Это одно из тех финансовых учреждений, где даже не слышали о компьютерных кражах, здесь все любят старого Джей-Би. — Он взглянул на палец. — Пойдемте в конференц-зал.
Мистер Чемберс проследил, чтобы нас усадили в кресла для почетных гостей, лично подал нам кофе, потом решил сесть и посмотреть розыгрыш.
Экран терминала занимал большую часть дальней стены. На протяжении часа мы смотрели, как разыгрываются мелкие призы, а ведущий в это время обменивается уморительными шутками со своим
