– Люк, – Оскар покосился на мужчину, – предупреждаю сразу. Я запрещаю тебе! Не смей копаться в этом. Семье не нужны лишние проблемы, нам и так грозят выселением. Повезет, если отвертимся. Если желаешь мстить, милости прошу, но интересы Семьи в первую очередь. Хочешь развеяться, тогда поезжай после Суда обратно к Карине, – добавил он по-стариковски ворчливо.
Стрелочка метнулась в сторону Люкки и застыла у самого лба, как будто желала впиться в кожу.
– О Карине подумаю, – сморщился тот, хватая стрелку в кулак.
Феликс
Его дом был молчалив и полон старых призраков, круживших под потолком, сидевших на кухне, лежавших на несвежих простынях постели. Феликс, пошатываясь, прошел в ванную комнату. Голова трещала, он проглотил два пакетика горького обезболивающего лекарства, запив водой из-под крана.
Мужчина, не расчесываясь, собрал длинные волосы в хвост и внимательно осмотрел себя в зеркале. Чуть помятая физиономия, заросшая двухдневной светлой щетиной, вызывала отвращение. Он хотел побриться, потом передумал. От слабости мутило, ловец совсем разрядился. Без ловушки для энергии он бы и дышать, наверное, не смог. Лучший в конторе хранителей. Лучший… Борец за добро и справедливость, твою мать!
Суд был назначен на сегодня.
Почти разряженная машина едва дотянула до станции подзарядки. Он въехал на круглую площадку и пихнул карточку-кредитку в узкую прорезь автомата. Приветливо подмигнула зеленая лампочка, вокруг машины загорелся голубоватый купол. На панели датчике бешено замелькали цифры – автомобиль впитывал в себя искусственную энергию, как губка. Феликс нажал на кнопку, и салон наполнился приятной расслабляющей музыкой. Мужчина повернул голову и почувствовал, как брови сами собой ползут вверх. В спортивном автомобиле, стоящем на соседнем круге подзарядки, сидел Люкка и выглядел очень живым.
Феликс буравил злым взглядом точку у него на виске. Ладонь покалывало от желания сорвать с пояса призму и запустить в подлеца сгустком энергии. Люкка, словно почувствовав, оглянулся и окинул Феликса безразличным взглядом, безусловно не узнавая. Смазливая физиономия не выражала ни тени беспокойства, наоборот, мужчина казался сосредоточенным. Он резко нажал на педаль газа, машина взревела и, не дождавшись окончания зарядки, сорвалась с места.
– Твою мать! – пробормотал Феликс, пытаясь завестись.
Уступать негодяю он не собирался. Оставалась надежда, что до здания Суда автомобилю хватит энергии. Он тронулся, резко нажав на педаль, но в тот же момент наперерез ему выехала канареечная машинка с кудрявой старушкой за рулем. Феликс резко затормозил, и автомобиль заглох. Мужчина скрипнул зубами от злости.
Во всей этой паршивой ситуации присутствовал несомненный плюс – магнит не придется искать в Индустриале, его вор остался жив.
На заседание Суда он, конечно, опоздал.
В коридоре Феликс столкнулся с Люккой и буквально скрипнул зубами от желания хорошенько вмазать подонку в челюсть, просто чтобы сорвать копившееся все утро раздражение, но слишком много народа было вокруг. Зеваки с любопытством поглядывали на холодного и равнодушного красавца Романова, спокойно опаздывающего на рассмотрение собственного дела. Охранники с каменными лицами открыли створки высоких дверей, обитых буковыми панелями.
Огромный ярко освещенный зал заседаний походил на амфитеатр. Высокие скамьи полукругом сбегали к сцене внизу, зрители видели спины осужденных и лица четырех Судей, сидевших на балконе в креслах с высокими спинками. На фоне идеально белой стены их алые мантии казались кровавыми кляксами. Возраст вершителей закона разнился: самый молодой выглядел на девятнадцать лет, самый старший – на сто девяносто. Их боялись и уважали, ведь люди, предназначенные для столь важной миссии, обладали редким талантом различать любую ложь. Конечно, если обвиняемый не верил в нее сам как в истину.
Мужчины спускались буквально плечом к плечу, Феликсу никак не хотелось ни шагу уступить Люкке, который сосредоточился на высокой девушке, стоявшей на сцене под строгими взорами Судей. На Ии был аккуратно отглаженный костюм, как-то сильно подчеркивающий ее хрупкость, а волосы заплетены в длинную светлую косу. Рядом с ней нервно переминался с ноги на ногу Докука, главный в отряде телохранителей, которые и начали бессмысленную схватку.
– Люкка! – рявкнул один из Судей, завидев последнего обвиняемого. – Мы с вами видимся в этом зале уже третий раз, и ни разу вы не пришли вовремя!
Феликс как раз усаживался рядом с Анатолем. Тот смотрел на Романова с беспокойством и нервно почесывал подбородок. На пальце мужчины блестел крупный перстень с рубином, и от его граней на высокую стену падали красноватые преломленные лучи.
– Вот так сюрприз, – буркнул он, кивнув в сторону Люкки.
– Господа, прошу прощения! – Неожиданно Романов улыбнулся так, что женская половина праздных зевак, находившаяся в зале, с замиранием сердца вздохнула.
Молоденькая Судья блеснула в его сторону глазищами.
– Так, эта точно скосит ему приговор, – фыркнул Феликс, вытягивая ноги и скрестив руки на груди.
Он ощупал зал быстрым взглядом, заметив бледного волновавшегося отца Ии. Девушка, выглядевшая вполне спокойной доселе, вскинулась, услышав знакомый глубокий голос, и от одного вида живого оппонента ее глаза расширились в ужасе, а лицо вытянулось.
– Сейчас девчонка подпишет себе смертный приговор, а конторе штраф в миллион кредитов, – недовольно буркнул Феликс.
– Тихо ты! – цыкнули ему сверху.
Неожиданно блеснула вспышка фотокамеры.
– Кто пригласил газеты?
– Сами притащились, – отозвался Анатоль, – как только услышали имя Люкки Романова.
Газеты интересовало все, что каким-то образом было связано с Семьей. Хранители прекрасно знали об их темных делишках, но при отсутствии доказательств только огрызались. Как известно, не пойман – не вор, вот и рос лишай на карте города и прекрасно существовал все последние годы.
Народ вокруг волновался и шумел. После сердитого удара деревянным молотком воцарилась жидкая тишина, нарушаемая постоянными шепотками.
– Ия, мы просим вас повторить показания, – сварливо пробормотал самый старый Судья, перебирая бумаги, лежащие перед ним.
Он очень походил лицом на дога: подбородок стекал морщинистыми брылами, а маленькие красноватые глазки прятались под нависшими веками. Судья уже приготовился огласить обвинительный приговор всем троим, но мешали личные протекции Оскара в виде автомобиля стоимостью в пятьдесят тысяч кредитов и Альберта, год назад спасшего его племянника от ссылки в дальние провинции.
Девушка быстро облизнула губы и, стараясь не смотреть на Люкку, снова подняла голову к судейскому балкону:
– Люкка Романов напал на наш кортеж. На моих глазах он пытался убить человека, хранителя, сопровождавшего меня. Потом он взял меня в заложницы.
– Он вам угрожал? – во второй раз повторил этот вопрос Судья.
– Да, – твердо и убежденно произнесла Ия.
Она услышала, как Люкка фыркнул, и на ее щеках загорелся лихорадочный румянец. Зал заволновался.
– Ваша честь, – перебил ее Люкка, – этот человек, – он указал на застывшего главу отряда Докуку, – напал на меня, когда у меня сломалась машина. Мне пришлось защищаться. Я думаю, что энергетические следы уже сняты и могут служить лучшим доказательством того, что у меня
Его лицо оставалось бесстрастным, а голос спокойным. Он говорил с легкой полуулыбкой, словно обращаясь не к Судьям, а к несмышленым детям.
Феликс видел, как бледное доселе лицо Ии с синяками от бессонницы под глазами стало пунцовым.
