солнце.
3. Желтовато-белые тучки, словно вылепленные из воска, рельефно выделялись на фоне небесного поголубения.
4. А перед ним протянулась равнина. Над равниной горели золотые и серебряные главы святынь.
5. Это была Москва, озаренная майскими лучами. Это была Москва в Троицын день.
6. Любопытно высматривал седенький странник над святынями московские тайны и радовался втихомолку.
7. Он был себе на уме, и ничто его не удивляло. Удивление считал он
8. По небу плыли желтовато-белые тучки, словно вылепленные из воску, а странник в уме ставил свечки московским угодникам.
1. Отец Иоанн служил в своем приходе.
2. Его беленькая, чистенькая церковка с серебряными главами приветно гудела во славу Св. Троицы.
3. Пели «Иже херувимы». Все потели. Таинственный диакон в сияющей ризе периодически склонялся, совершая каждение.
4. Лучи золота врывались сквозь узкие окна и почивали на сияющих ризах; мелкий дымок фимиама мягко стлался в солнечных лучах.
5. Царские двери не закрывали тайн: отец Иоанн воздевал свои благословляющие руки, и атласные белые волосы были откинуты от бледного чела.
6. Потом низко склонялся отец Иоанн перед св. Престолом, и из его сжатых губ вырывались потоки таинственных слов.
7. Так замирал он неведомым символом, прерывал молитвы мечтательным вздохом.
1. Потом был великий выход; два ребенка, сверкая ризами, несли восковые свечи; за ними шествовал золотой диакон.
2. После всех тихо шел с чашей в руках отец Иоанн. Его очи блестели. Ризы сияли. Волосы сбегали снежной волной.
3. И склонялись церковные прихожане в лучах майского солнца.
1. И пока служил отец Иоанн, в соседней церкви то же делал отец Дамиан.
2. Служили во всех церквах; произносили те же святые слова, но разными голосами.
3. Священники все без исключения были в золотой парче; одни были седы, другие толсты, третьи благообразны, многие безобразны.
4. В Храме Спасителя служил неведомый архиерей в золотой митре.
5. Его посох держал церковный служка, а сам он благословлял из царских врат, перекрещивая дикирий с трикирием*.
1. Дормидонт Иванович отстоял службу; он порядком-таки пропотел и, выходя, обтирался платком.
2. Его толстые пальцы сжимали пятикопеечную просфору, вынутую о здравии раба Божия Дормидонта.
3. У выхода его почтительно поздравил с праздником писарь Опенкин, а дома Матрена подала ему самовар.
4. Набожно перекрестился Дормидонт Иванович и скушал натощак просфору о здравии раба Дормидонта.
5. Заваривая чай, говорил кухарке: «Ну, Матрена, Бог милости прислал!»
6. В церкви порядком пропотел толстый столоначальник и теперь с жадностью тянул китайскую влагу.
1. Переулок был облит солнцем. Мостовая белела. Вместо неба была огромная бирюза.
2. Дом в ложногреческом вкусе имел шесть колонн, а на шести колоннах стояло шесть белых каменных дев.
3. Каменные девы имели на голове шесть каменных подушек, а на подушки опускался карниз дома.
4. На асфальтовом дворике была куча сырого красного песку.
5. На куче песку играли дети в матросских курточках с красными якорями и белокурыми кудрями.
6. Они опускали маленькие ручки в холодный песок и разбрасывали горстями песок по сухому асфальту.
7. На куче песку стоял маленький мальчик; его лицо было строго и задумчиво. Синие глаза сгущали цвет неба. Мягкие, как лен, волосы вились и падали на плечи мечтательными волнами.
8. Важно и строго держал малютка в руках своих железный стержень, подобранный неизвестно где; побивал малютка сестренок своих жезлом железным, сокрушая их, как глиняные сосуды.
9. Сестренки визжали и закидывали самоуправца горсточками песку.
10. Строго и важно стирал малютка с лица своего красный песок, задумчиво смотрел на небесную бирюзу, опираясь о жезл.
11. Потом он вдруг бросил железный стержень и, соскочив с песочной кучи, побежал вдоль асфальтового дворика, радостно взвизгивая.
12. Извозчик провез Дрожжиковского. Дрожжиковский ехал к белокурому пророку говорить об общих тайнах.
1. Шел монах по модной улице; его клобук высоко поднимался над худым лицом.
2. На нем был серебряный крест, и он быстро шагал среди праздничного люда.
3. Его черная борода была до пояса; она начиналась тотчас под глазами.
4. Глаза были грустные и горестные, несмотря на Троицын день.
5. Вдруг остановился монах и сплюнул: злобная усмешка исказила суровые черты.
6. Это случилось оттого, что цинический мистик высказал еще новое соображение и напечатал его в
1. На Кузнецком мосту в окне художественного магазина выставили пророков и святителей.
2. И казалось, пророки кричали из-за стеклянных окон, протягивая к улице свои голые руки, тряся горестными головами.
3. Святители же были ясны и тихонько улыбались, пряча в усах лукавую улыбку.
4. У окон толпились люди с разинутыми ртами.
1. В окна декадентского дома рвались золотые струи света.
2. Они падали на зеркало. Зеркало отражало соседнюю комнату. Оттуда неслись сдержанные рыдания.
3. Среди цветов и шелка стояла побледневшая сказка; ее красноватые волосы сверкали в золоте солнца, и бледно-фиолетовый туалет ее был в белых ирисах.
4. На цветочном празднике она узнала о смерти мечтателя — и вот ломала свои тонкие, белые руки осиротевшая сказка.
5. Дрожали коралловые губы, а по бледно-мраморным щекам катились серебряные жемчужины, застывая в ирисах, приколотых к груди.
6. Она стояла растерянная и рыдала, смотря в окно.
7. А из окна на ее слезы хохотала безумная зорька, прожигая яшмовую тучку.
8. Тщетны были сказкины слезы, потому что проходила пора демократов.
