погибну под ее развалинами, чем сдам ее врагу.
Батьяни помолчал немного, страстно глядя на красавицу Аделину. Потом он проговорил:
— За мой подвиг меня будет ожидать награда, более ценная и достойная, чем миллионы денег, которые мог бы мне предложить прусский король. Награда эта — ваша любовь, обладание вами. Я люблю вас, Аделина, люблю безумно уже с того самого момента, как впервые увидел вас в Берлине, когда Макензи тайком привел меня к вам. С того времени я ненавижу прусского короля не только за то, что он противник великой императрицы нашей, но и за то, что он был вашим другом, Аделина. Я весь ваш раб и смелое орудие в ваших руках. Я не успокоюсь до тех пор, пока не покончу с прусским королем, который одинаково ненавистен мне, как и вам, до тех пор, пока победа на останется за нами. Но вы, Аделина, обещайте мне за это, что когда великое дело будет совершено, вы согласитесь сделаться моей женой — графиней Батьяни.
Аделина взяла руку, которую протянул ей Батьяни, и ледяным голосом спокойно произнесла:
— Граф Батьяни! Я буду принадлежать тому, кто победит прусского короля и заставит его пасть ниц к стопам императрицы Марии Терезии. Я буду графиней Батьяни, если вы, граф, совершите это великое дело. А так как вы поклялись мне, что скорее погибнете под развалинами Праги, чем сдадите крепость врагу, то я устрою так, что сегодня же вечером вы будете назначены комендантом.
Батьяни низко поклонился и прикоснулся губами к прелестной ручке Аделины.
— Вы, кажется, ранены? — участливо спросила Аделина.
— Пустяки. Это легкая царапина. Несколько капель моей крови не идут в счет в сравнение с теми потоками прусской крови, которые я пролил сегодня. Но я не хочу говорить о своих подвигах — пусть это сделают другие.
Не говоря ни слова, Аделина сняла с шеи белый шелковый платок, сложила его и перевязала окровавленный лоб Батьяни.
— Благодарю вас, синьора, — страстно прошептал Батьяни. — Когда этот платок пропитается моей кровью, я буду носить его на своей груди, подобно святыне, так как он раньше покоился на вашей груди. Разрешите мне еще одну просьбу. Надеюсь, вы не откажете мне в ней.
— Говорите, граф. Герою ни в чем нельзя отказать, и я даже решилась отдать вам себя, если вы только исполните ваши клятвы и обещания. Какая у вас просьба?
— Во время сражения, — начал Батьяни, — в мою власть попала жена моего смертельного врага, разбойника Лейхтвейса, который причинил мне много зла. Мне удалось похитить его жену, и я привез ее сюда на своем коне. Я позволил себе привезти жену разбойника сюда, в ваш дом, и покорнейше прошу вас, до того времени, пока я найду ей в другом месте приют, принять ее у себя. В данную минуту она лежит в обмороке. Весьма возможно, что вследствие сильного потрясения она заболеет, и я хотел бы послать за врачом.
— А что вы сделаете с женой разбойника, когда она поправится? — спросила Аделина.
Батьяни опустил глаза, смутившись вопросом Аделины, так как в тоне его ясно звучало подозрение.
— Вы представить себе на можете, — сказал он, — как важно для меня не выпускать эту женщину на свободу и иметь в ней заложницу, так как Лейхтвейс для меня весьма опасный враг. Он очень мстителен, и я должен остерегаться его.
— Я знаю разбойника Лейхтвейса, — ответила Аделина, — так как у меня с ним тоже было маленькое столкновение. Я очень довольна, что теперь представляется возможность отомстить ему. Дело в том, что по поручению некоего третьего лица он похитил у меня важное письмо, которое я раздобыла с большим трудом, письмо, написанное королем Фридрихом. Я хотела доставить это письмо императрице Марии Терезии, но Лейхтвейс в лесу напал на меня и силой отнял у меня это письмо. Будьте покойны, граф Батьяни, жена разбойника у меня будет в надежных руках. Где она находится? Я хотела бы взглянуть на нее.
— В таком случае будьте добры последовать за мной, синьора.
Батьяни привел Аделину в ту комнату, где на диване, покрытая простыней, все еще лежала Лора.
— Хороша ли она собою? — спросила Аделина.
— Судите сами, синьора.
Батьяни взял простыню и открыл лицо Лоры.
Аделина слегка вскрикнула от изумления.
— Какая красавица! — проговорила она. — Не часто приходится видеть столь прелестную женщину. Что за дивные золотистые волосы, похожие на солнечные лучи! Что за длинные, шелковые ресницы, благородные черты лица, красивый рот и стройный стан! Богини могут позавидовать этой женщине. Неужели она жена разбойника? Если бы вы не уверили меня в этом, граф, то я подумала бы, что она знатного происхождения.
— Так оно и есть, синьора, — ответил Батьяни, — в прежнее время жена разбойника Лейхтвейса славилась своей красотой при дворе герцога Нассауского. Имя ее было Лора фон Берген, и за нее сватались знатнейшие женихи, в том числе и я. Мне удалось заручиться согласием отца Лоры фон Берген на ее брак со мной. Состоялась помолвка, затем венчание, и я увез молодую жену в свой замок на берегу Рейна. Там я проводил ее в спальню, и, признаюсь, синьора, я сильно волновался, предвкушая ласки моей молодой супруги.
— Еще бы, — улыбаясь, заметила Аделина, — счастье быть мужем и обладать такой красавицей может свести с ума всякого мужчину.
— Но меня обманули, я сделался жертвой коварного предательства, — сильно волнуясь, продолжал Батьяни. — Когда я сорвал со своей невесты фату, то, увы! — увидел не Лору, мою жену, с которой за несколько часов до этого был повенчан, а ее камеристку, лицом очень похожую на нее.
Аделина чуть слышно расхохоталась.
— Интересно было бы взглянуть на вас в ту минуту, — сказала она, — воображаю, как вы были обескуражены!
— Совершенно верно, синьора. Но я тотчас же твердо решил, отомстить за нанесенное мне оскорбление и захватить похищенную у меня жену. Лора, оказалось, бежала со своим возлюбленным Лейхтвейсом, прежним приближенным герцога, впоследствии уличенном в браконьерстве. Лора, не смущаясь, вместо моего замка поселилась с разбойником в подземной пещере и отдалась ему.
— Теперь я понимаю, — сказала Аделина, — почему вы ненавидите Лейхтвейса и торжествуете по поводу того, что жена его попала в ваши руки. Любите ли вы еще Лору фон Берген?
Батьяни снова наклонился к руке Аделины и произнес:
— Я люблю одну только женщину, ту, что теперь стоит предо мною. Я знаю, вы слишком умны и опытны для того, чтобы ревновать эту женщину, находящуюся в нашем доме, в качестве моей заложницы.
— Ревновать? — усмехнулась Аделина. — Граф Батьяни, ревновать может лишь тот, кто любит, а я еще не говорила вам, что люблю вас.
— И все же вы обещали мне вашу руку и счастье быть вашим мужем.
— Да, я это сделала и исполню свое обещание, если вы исполните вашу клятву. Спасите Австрию, и Аделина Барберини будет принадлежать вам.
В этот момент Лора вздохнула. Бледные щеки ее слегка порозовели, и обморок, по-видимому, сменился лихорадочным сном.
— Тише, — шепнула Аделина графу, — она спит и бредит. Послушаем, что волнует ее душу.
— Что за ужасное видение, — шептала Лора, — я в его власти… он похитил меня… отнял у Гейнца… он держит меня… вороной конь несется вперед… Лейхтвейс, спаси меня!.. Спаси от этого дьявола, графа Батьяни!
— Однако, граф, — насмешливо шепнула венгру Аделина, — я не знаю, любите ли вы Лору фон Берген, но ясно вижу, что вас она всей душой ненавидит.
Внезапно Лора страшно вскрикнула и вскочила. Она проснулась и широко открытыми глазами оглядывалась кругом. Когда она увидела графа Батьяни и Аделину, то с тяжелым стоном снова опустилась на подушку. Она убедилась, что ей не приснилось и что она на самом деле находится во власти врагов,
