бы Сид не жил в лабиринте, как Лотти, и не заботился бы о ней.
– Иди нормальным шагом, малышка, а когда увидишь стайки этих черно-белых «птиц», смешайся с ними и поднимайся по трапу, будто ты одна из них. Не смотри по сторонам, а опусти глаза в землю, как делают их женщины, – он слегка пожал ее руку и прошептал: – Удачи тебе, девочка!
Рэн кивнула и быстро пошла вперед. Она сразу же увидела собравшихся у корабля пуритан и, не поднимая головы, пробралась в середину группы. Рэн хорошо был известен каждый укромный уголок, каждая щель на «Морской Сирене» еще с тех пор, как Калеб приплывал на Яву. На борту корабля она могла перехитрить любого, кто попытался бы встать на ее пути. Сирена показала ей множество мест, где можно спрятаться, и как быстро перебегать из одного укрытия в другое, когда устраивают охоту на безбилетного пассажира.
Сначала Рэн увидела сапоги Калеба и поняла, что ей предстоит пройти мимо него. Пониже наклонив голову, Рэн прошмыгнула рядом с ним, и, судя по всему, Кэл не узнал ее; да и вряд ли он вообще вглядывался в лица своих странных пассажиров. Они были для него сродни скотине, животным. Человеческие существа не пересекают океан в трюме корабля. Люди живут в домах, едят полноценную пищу и спят на удобных кроватях. Многие ли из этих безумцев выживут за время плавания? Те, что постарше, с бледной кожей и хрупкими костями, едва ли дотянут до земли. В сыром трюме, где мало свежего воздуха, они начнут кашлять, и море проглотит их мертвые тела прежде, чем закончится путешествие. Об этом Рэн рассказывал Риган, а ему она верила. Рэн подумала: рассказал ли Калеб этим людям то же самое перед тем, как согласился на этот рейс? Вряд ли. Почему его должно это волновать? Мужчины все одинаковы. Если они не могут взять то, что хотят, с помощью обаяния, то берут силой. Но Рэн теперь им не уступит ни под воздействием очарования, ни силы. Если ее станут обольщать, она ответит тем же, а против силы употребит силу.
Кто-то грубо пнул девушку багром в бок.
– Давай быстрее! Ты задерживаешь очередь, – приказал резкий голос.
С губ Рэн уже был готов сорваться гневный ответ, но она промолчала. Сейчас не время. Она подняла глаза, чтобы посмотреть, кто толкнул ее. Удовлетворенная тем, что запомнила лицо мужчины, Рэн ускорила шаг и спустилась по лестнице в темный трюм.
«Морская Сирена» была готова к отплытию, и Калеб приказал поднять якорь. Он бросил критический взгляд на луну, оценил сильный ветер, раскачивающий судно. Погода была отличной для плавания, даже лучше, чем он ожидал. Корабль покинул причал и вошел в воды Темзы, но Калеб не ощутил привычного для такого момента волнения. Шесть недель в обществе этого сброда – религиозных фанатиков! В глазах капитана все они выглядели мрачными пингвинами, в головах которых – только обращение на путь истинный, проповеди и молитвы.
Особенно выделялся Баском Стоунхам – с горящими глазами, самодовольными нудными проповедями и бредовыми идеями.
– Избавь меня, Господи, от его ежедневных посланий от твоего имени, – пробормотал себе под нос Калеб.
«А занимаются ли пуритане чем-нибудь еще, кроме молитв?» – подумал он. Перед глазами промелькнул образ Сары, одетой во все черное. Калеб повернул штурвал. Сара не казалась такой уж покорной, а все поучения брата явно пролетали мимо ее ушей. Калеб представил Сару без одежды и решил, что она довольно привлекательная женщина. Плавание будет долгим, и нужно как-то скоротать время… Пусть Фаррингтон страдает от проповедей Стоунхама-младшего. Таким образом, Баском будет и занят, и одновременно принесет какую-то пользу старому распутнику. В конце концов, Обри это не помешает: настало время постараться спасти бессмертную душу этого скряги.
Корабль шел, подгоняемый сильным ветром, а Калеб, как всегда в момент отплытия «Сирены», позволил себе помечтать. Он надеялся, что, когда Сирена с Риганом найдут Рэн, они благополучно вернутся на Яву к своим обожаемым сыновьям. А Рэн, где она сейчас? Калеб поджал губы, будто снова почувствовал боль в нижней части живота. Где бы она ни была, Калеб знал, что девушка в беде. Неприятности преследовали ее повсюду. Суровое лицо капитана немного смягчилось при воспоминании, какой теплой и приятной была Рэн в его объятиях, как пылко ответила на его поцелуй, обещающий кое-что большее. Милая целомудренная Рэн… «Злючка» подходит ей больше. Он опять нахмурился, вспомнив, как корчился от боли на лужайке, а пах горел огнем. Калеб внезапно рассмеялся. Перед ним всплыло лицо Сары, когда она спрашивала, не случаются ли с ним припадки. Он покажет ей, какие с ним бывают «припадки», еще до окончания плавания! Но куда же исчезла Рэн? Неужели убежала с этим фатом Уэзерли? Она не настолько глупа, чтобы выйти за него замуж. Если только всем назло. Она многому научилась у Сирены. У Рэн сильная воля, неуправляемый темперамент и острый язычок. Да, Сирена преподала ей хорошие уроки. Калеб чувствовал, что дорожки их снова пересекутся, но, когда это произойдет, Рэн уже не будет несмышленой школьницей.
Обри Фаррингтон, великолепный в своей, как он говорил, «морской» одежде, нетвердым шагом вошел в рулевую рубку; лицо его было бледным, а руки дрожали. Калеб мельком взглянул на партнера и сразу указал на перила. Пока он слушал, как рвало Фаррингтона, его самого чуть не стошнило на палубу.
– Не ешь сегодня, Обри, – усмехнувшись, посоветовал Калеб. – Поделом тебе! Бог наказывает тебя за недоверие ко мне. Ты можешь страдать этой мерзкой болезнью до конца путешествия. Поищи Баскома Стоунхама и попроси его помолиться, чтобы тебе стало легче.
– Негодяй, – прошипел Фаррингтон, в очередной раз перегибаясь через перила. – Пропали мой завтрак, обед и ужин! У меня уже ничего не осталось в желудке.
– Это твое наказание, – продолжал издеваться Калеб. – Если ты станешь беспомощным и не сможешь двигаться, что прикажешь делать с твоим телом? Скажи-ка мне лучше сейчас, куда ты запрятал свою добычу.
– Я не собираюсь умирать, можешь не беспокоиться, безжалостный нахал. Тебе доставляют удовольствие мои страдания, да? – слабым голосом пролепетал Обри, испытывая новый приступ тошноты.
– Спускайся к себе и ложись. Скоро у тебя закружится голова, тогда ты можешь упасть и разбиться. Я не намерен вправлять чьи-то кости во время плавания, а твои такие старые, что вряд ли уже срастутся. Труха. Так что у тебя никакой надежды, Обри.
Картежник был слишком слаб, чтобы отвечать на оскорбления, поэтому с радостью ухватился за руку моряка по имени Питер, который помог ему добраться до каюты. Обри едва успел доползти до своей жесткой койки, как вновь ощутил тошноту.
Пуритане устроились в трюме, темноту которого рассеивал желтый свет трех чадящих ламп. Рэн огляделась по сторонам, пытаясь отыскать Сару. Светловолосая девушка, с несчастным выражением лица,
