Если хорошенько задуматься над этим…
– Над чем задуматься?
– Как ты думаешь, Дэниел, почему известие о том, что ее любовник женат, ее не расстроило?
– Не знаю. – Дэниел запустил руку в волосы. – Потому что у нее сомнительные моральные принципы?
– Неужели ты в это веришь после того, как столько времени провел с ней – не важно под каким именем?
Дэниел на мгновение задумался.
– Она несколько развращена. Но нет. – Несмотря на одну совершенно волшебную ночь. – Нет, я не думаю, что она хоть в малейшей степени аморальна. Она разделила постель с мужчиной, которого любит; я не могу винить ее за это.
– Разумеется, не можешь, потому что ты и есть этот самый мужчина. И все же можно было бы ожидать, что откровение такого рода должно произвести вполне определенный эффект. – Уоррен в задумчивости смотрел на друга. – Конечно, если только она уже не знала, что мужчина, которого она любит, вовсе не женат, если ей это не было известно еще до того, как она легла с ним в постель.
– Но как она могла об этом узнать? Знаешь, – усмехнулся Дэниел, – я великолепно изображал тебя.
– Нисколько не сомневаюсь, – отозвался Уоррен. – Однако ты пусть и случайно, но все же натолкнулся на правду. А ты уверен, что с ней не произошло того же самого?
– Конечно, уверен. Она никак не могла знать этого в тот вечер и все время повторяла и повторяла, как ей нравится имя Уоррен в отличие от имени Дэниел. Уоррен, Уоррен, Уоррен. – Дэниел с отвращением покачал головой.
– Как будто она пыталась… не знаю, вложить в это какой-то особый смысл, что ли?
– Совершенно верно. Могу сказать тебе, что при этом она казалась просто отвратительной. Тебе известно, что имя Уоррен означает «верный»…
– Вполне подходит, – усмехнулся Уоррен.
– …а «Дэниел» означает…
– «И если он брался судить, то никто не ждал пощады».
– «Гнев Божий», – пробормотал Дэниел. – Но не могла же она знать правду?
– Что?
– «Дэниел» означает «Бог мне судья», – протянул Дэниел. Сам он все знал, так почему невероятно, что ей тоже все известно? – Но она упорно повторяла «гнев Божий».
– Или «гнев Корделии»?
– И она цитировала Шекспира! – Дэниел ошарашенно смотрел на Уоррена.
– Женская хитрость.
– Ты не понимаешь. Во всех цитатах говорилось о честности или об обмане. – Дэниел прищурился. – Значит, она все знала, так?
– Очевидно, так.
– Это многое объясняет, – заключил Дэниел. На самом деле это объясняло все: ее поведение в тот вечер, когда они были вместе, ее реакцию на балу этим вечером.
Боже правый! Сняв ноги со стола, Дэниел сел прямо. Как он мог оказаться таким слепым? Думая теперь об этом, он понял: во всем есть определенный смысл. У него поднялось настроение. Теперь не нужно было ни о чем беспокоиться, так как Корделия уже знала правду, не нужно бояться сказать ей то, что она уже и так знала. И одно то, что она до сих пор его не отвергла, верный признак, что она совсем не возмущена его обманом. И какое она имеет право возмущаться? Разве она не поступала точно так же? Бесспорно, до этой самой минуты ей гораздо лучше удавалось водить его за нос.
– Она великолепна, ты не находишь? – Дэниел медленно улыбнулся.
Уоррен только ухмыльнулся.
– Такую женщину следует ценить.
– Могу сказать, вы очень подходите друг другу.
– Я непременно должен сказать спасибо отцу.
– Безусловно.
– Намечается, что ее семья и моя семья послезавтра – нет, теперь уже завтра – встретятся на обеде. Там состоится наше официальное представление друг другу. Корделия предложила вести себя так, как будто мы прежде никогда не встречались.
– Значит, маскарад продолжается?
– Не маскарад. Теперь это скорее представление.
– Где весь мир театр, а люди в нем актеры. Прямо Шекспир, – усмехнулся Уоррен.
– Но все талантливые. По-моему, просто замечательно, что все может так быстро измениться.
– Не все. – Уоррен рассеянно барабанил пальцами по столу. – Не забывай, мы собираемся отплыть домой через пять дней. К тому времени тебе необходимо жениться, вступить в права обладания ее наследством, если мы не хотим все потерять.
– Я ее люблю и уверен, что она любит меня. Она посчитает весьма романтичным обвенчаться немедленно.
– А что она подумает, когда узнает о наследстве?
– Я не собирался говорить ей о нем, пока мы не обвенчаемся, но теперь я понимаю – возможно, это ошибка.
– Неужели понимаешь? – мягко спросил Уоррен.
– Для нас пришло время быть честными друг с другом. – Дэниел тяжело вздохнул. – Она должна узнать об этом до того, как мы поженимся.
– А что, если тогда она решит отказаться от брака?
– Не откажется, – твердо заявил Дэниел.
– Ты уверен?
– Абсолютно. – Дэниел лгал. Он уже прекрасно понял, что нельзя быть уверенным абсолютно ни в чем, когда дело касается Корделии. Однако он знал, что любит ее, и нисколько не сомневался в том, что она любит его. – Скажи, Уоррен, почему ты с самого начала все прекрасно понимал, а я ничего не видел?
– Дэниел, дружище, для этого существует множество причин, и самая главная из них – ты влюблен в девушку.
– Просчет в моем плане.
– Как всегда, – ответил ему с улыбкой Уоррен.
Глава 16
Если возникают трудности со своевременным прибытием к месту назначения, следует всегда держать себя в руках. Не существует ничего более огорчительного, чем видеть, как благовоспитанная англичанка вслух высказывает возмущение в общественном месте – независимо от того, насколько она права.
Корделия стиснула руки, стараясь сохранить хотя бы какое-то подобие спокойствия. На полшага позади по обе стороны от нее стояли Амелия и Эдвина, как бы оказывая молчаливую поддержку.
Корделия и Дэниел договорились приветствовать друг друга так, словно это их первая встреча. Корделия, предложившая эту идею, считала ее очень хорошей. Действительно, таким образом исключались всякие неприятные обвинения с любой стороны в присутствии обеих семей. Нельзя сказать, что у Дэниела было в чем ее обвинить. Если говорить честно, то она знала, кто он на самом деле, когда говорила «Уоррену» о своей любви.
Корделия услышала, как ее отец у парадного входа приветствует Дэниела и его семью. Она понимала: нельзя проявлять нервозность, ведь это она сейчас одержала победу. Ей известно больше, чем Дэниелу, а знание – мощное оружие. Однако она не была уверена в том, что произойдет сегодня. Дэниел мог признаться в тот вечер, когда они стали близки. Потом во время бала у него тоже была возможность рассказать ей все. Корделия с нетерпением ожидала увидеть выражение его лица, когда он поймет, что она нисколько не удивлена, обнаружив, кто он на самом деле, но одновременно было немного страшно.
Сара, стоявшая рядом с Уиллом в противоположном конце комнаты, ободряюще улыбнулась Корделии. Между девушками произошел долгий разговор, Сара рассказала Корделии обо всем, что произошло в тот день, когда Дэниел пришел к ней с визитом, и со слезами попросила простить ее, что не рассказала ей этого раньше. Теперь они снова подруги.
Лорд Маршам с отцом и мачехой Дэниела и с еще одной женщиной вошли в гостиную. Дэниел последовал за ними, отстав на шаг.
– Боже мой, – тихо заметила Амелия своей самой младшей сестре, – я не думаю, что брак с ним был бы хоть в чем-то похож на самопожертвование.
– Он выглядит просто восхитительно, – шепнула Эдвина, – но немного свирепо.
– Это из-за шрама, – ответила Корделия.
– Вовсе нет, – усмехнулась Амелия.
Все-таки хорошо иметь сестер.
Поймав через комнату взгляд Дэниела, Корделия с замиранием сердца двинулась ему навстречу.
– Корделия, – заговорил ее отец, – это мистер Дэниел Синклер. Мистер Синклер, разрешите мне, наконец, представить вам мою дочь Корделию.
– Очень приятно познакомиться с вами лично, мистер Синклер. – Она подала Дэниелу руку, стараясь, чтобы ее улыбка не слишком явно выражала удовольствие.
– Мне тоже чрезвычайно приятно, леди Корделия. – Дэниел поднес к губам ее руку, не спуская взгляда с девушки. Но в его темных глазах не было ни малейшего намека на неожиданность, ни крошечной искорки удивления. – У меня не хватает слов сказать, с каким нетерпением я ждал этого момента.
Корделия во все глаза смотрела на него. Неуверенный мужчина прошедшего вечера исчез. Сейчас на его месте был ее пират – сильный, уверенный в себе и очаровательно дерзкий. Это был мужчина, полностью владевший ситуацией, который теперь, несомненно, знал то, чего не знал раньше. Корделию охватило восхитительное чувство предвкушения. Мать тут же упадет в обморок, если Корделия бросится в объятия Дэниела.
– Могу я спросить у вас, мистер Синклер, как вы получили этот шрам?
– Во время пиратства, леди Корделия, – наклонившись к ней и понизив голос, ответил он.
– Я так и предположила, мистер
