Том помрачнел.
– Немного лучше. Она ходит и сама обслуживает себя – ест, одевается… Но она все еще не разговаривает, а иногда смотрит на меня… – он отвернулся, надевая рубашку, – и начинает плакать.
Том задумчиво посмотрел на горы.
– Иногда она смотрит на меня с такой любовью, но когда я хочу прикоснуться к ней, она кричит и убегает. Я даже не знаю, узнает ли она меня.
– Она узнает тебя, Том, – заверил его Рико. – Увидишь, когда-нибудь она будет той Хуанитой, которую ты знал.
Том с сомнением покачал головой.
– Не знаю, случится ли это когда-нибудь. Он пошел к своим пожиткам.
Хуаните всего семнадцать. Неужели она останется такой на всю жизнь? Сможет ли он когда-нибудь обнять ее, заняться с ней любовью?
Том достал из мешка листок бумаги, перо и бутылочку с чернилами. Ему нужно закончить письмо к отцу и найти кого-нибудь, кто смог бы отвезти его в Колорадо. Он прекрасно знал, как переживает Калеб. Ведь он давно не писал ему, а если отец послал письмо на ранчо Гальвеса, то, наверное, уже знает, что там произошло.
Том не хотел, чтобы отец отправился разыскивать его. Все-таки он нужен семье в Колорадо. Кроме того, Тому не хотелось, чтобы отец узнал, чем он здесь занимается, поскольку отец будет волноваться еще больше и попытается отговорить его. А Том не хотел, чтобы его отговаривали, и не нуждался ни в чьих советах. Он уже вкусил сладость мести и не собирался останавливаться до тех пор, пока Хуанита не поправится, в этом он поклялся себе и сдержит эту клятву. Только смерть может остановить его, но пока Хуанита в таком состоянии, ему безразлично, жив он или нет.
Превозмогая боль в суставах, Сара помогала дочери. Линда рожала, а Джесс и Калеб беспомощно топтались около хижины.
Шел октябрь 1847 года. Кейл уже два месяца отсутствовал. Теперь шайены стали его семьей, и Калеб подозревал, что индейцы продвинулись далеко на север, преследуя бизонов, а там они подвергали себя еще большей опасности.
Семилетний Джон помогал Джеймсу выгонять лошадей из загона на пастбище. Джесс гордился своим сыном. Для своего возраста мальчик был высоким и крепким и рано научился ездить верхом. Джесс с детства был сиротой, годами бродяжничал и никогда не мечтал о том, что у него будет жена и сын. А теперь на свет появится еще один ребенок.
Линда мучилась уже почти сутки, стараясь дать жизнь ребенку, которого она так ждала.
– Почему мы делаем все эти вещи? – спросил Калеба Джесс, нервно закуривая трубку.
– Какие вещи?
– Женимся, заводим детей. Господи, мужчина может быть свободен, как птица, и иметь то одну, то другую женщину, а что он вместо этого делает? Женится, привязывает себя к женщине, потом проходит через весь этот ад, слушая ее крики, когда она рожает, а почему? Потому что он занимался с ней любовью и сделал ее беременной. Если все проходит благополучно, то появляются дети, а это новая ответственность, и так продолжается до бесконечности.
Калеб только улыбнулся ему в ответ. Затем уселся на бревно и достал из нагрудного кармана рубашки тонкую сигару.
– Ты прекрасно знаешь, почему мы это делаем, – сказал он Джессу, зажег сигару и затянулся. – Сначала ты думаешь только о себе, но однажды встречаешь женщину, которая поражает тебя в самое сердце. Она не из тех, кто легко отдается мужчине. Поэтому единственный способ сделать ее своей – это жениться на ней.
Некоторое время они сидели молча, погруженные в свои мысли. Наконец открылась дверь, и из дома вышла Сара. Калеб почти с благоговением посмотрел на нее. В глазах Джесса застыл тревожный вопрос. Он не выдержал и вскочил.
– Что-то не так? Сара улыбнулась.
– Все нормально, у тебя и у Линды теперь есть дочь. И Линда и ребенок чувствуют себя хорошо.
Глаза Джесса увлажнились.
– Обошлось без осложнений?
– На этот раз – да, – ответила Сара. – Пойду вымою ребеночка. Я вышла, чтобы сказать вам про девочку. Чуть позже я позову вас.
Джесс повернулся к Калебу и издал ликующий крик, затем побежал разыскивать Джона, чтобы сообщить ему новость. Калеб на минуту задержал Сару и спросил, как она себя чувствует.
– О, Калеб, у нас внучка! Разве это не чудо? Все остальное не имеет значения. Я только хотела бы… – Сара обняла мужа, – чтобы Том был с нами или мы получили бы от него письмо. Тогда радость была бы полнее.
Калеб погладил жену по спине и поцеловал ее пышные волосы. Он знал, что она не совсем здорова, хотя молчит об этом.
– Внучка. Наша первая внучка, будь я проклят, – пробормотал Калеб. Внезапно почувствовав острое желание, он поцеловал Сару в губы, затем в щеку, в шею.
– Калеб, что с тобой? У тебя было такое странное выражение лица.
Он засмеялся и опять чмокнул ее в щеку.
– Я просто люблю тебя, вот и всё. Заплакал ребенок, и Калеб улыбнулся.
– Что за прекрасные звуки! – Он поцеловал жену еще раз. – Иди к ним. Я так хочу взглянуть на мою
