Кэл благодарно кивнул.
– Маккензи, мы с твоей мачехой отложили бракосочетание до декабря. Может быть, к тому времени все образуется, и у нас все-таки будет двойная свадьба.
Маккензи попыталась улыбнуться. Всем хотелось верить в несбыточное, но завтра Кэл уедет, и всем фантазиям придет конец.
– Калифорния! Ты опять уезжаешь? – возмущенно спросила Фрэнки.
– Прости, малышка, я вынужден ехать.
– Куда ты поедешь?
– В Мексику.
– А когда вернешься?
– Не знаю…
Фрэнки осуждающе посмотрела на отца.
– Ты же не собираешься вернуться к индейцам? Папа Исси и бабушка говорили, что ты ушел к апачам навсегда. В этой Мексике живут индейцы, да?
– Фрэнки, в Мексике действительно есть индейцы, но я не хочу возвращаться к ним.
– Но ты похож на индейца, – настаивала девочка, как будто внешний вид Кэла говорил о том, что ее обманывают.
Кэл улыбнулся.
– Возможно, для меня пришло время стать более похожим на белого человека. Как ты считаешь, Фрэнки?
Он снял с головы широкую индейскую повязку.
– Все равно ты выглядишь, как индеец, – заявила девочка.
– Ты знаешь, где мама хранит ножницы?
– Да.
– Ты можешь принести их?
Фрэнки неуверенно посмотрела на мать, изумленно следившую за Кэлом.
– Мама, можно мне взять ножницы?
– Неси их концами от себя, – велела Маккензи. Когда Фрэнки сползла с ее колен, Маккензи слегка улыбнулась.
– Я не уверена, что узнаю тебя в обличье белого человека.
– Боюсь, я сам себя не узнаю, – заметил он полушутя, полусерьезно.
Малышка гордо вошла, крепко держа в руке ножницы концами к полу. Чувствуя себя так, будто собиралась срезать волосы библейского Самсона, а не Кэла, Маккензи взяла полотенце и расческу и принялась за дело.
У Кэла были густые вьющиеся волосы. Освобожденные от тяжести собственной длины, короткие пряди обвивались вокруг ее пальцев, как живые. Когда со стрижкой было покончено, Кэл выглядел замечательно. Он стал казаться моложе, даже глаза стали более голубыми, а лицо менее суровым.
Маккензи отложила ножницы.
– Готово! – объявила она. – Ну, как ты себя чувствуешь?
– Ты кажешься совсем другим, – оценила Фрэнки, изучая отца серьезными зелеными глазами. – Может быть, теперь, когда ты больше не похож на индейца, тебе не придется ехать в Мексику? – она забралась на диван и села возле него.
– К сожалению, детка, мне все равно придется ехать.
Она выпятила нижнюю губу.
– Мы поедем с тобой?
– Только не сейчас.
Фрэнки почувствовала себя покинутой и одинокой.
– А я считала тебя своим папой. Я думала, что вы с мамой поженитесь.
– Я всегда буду твоим папой, Фрэнки. Это никогда не может измениться.
– А ты не собираешься жениться на моей маме?
Маккензи хотела сделать выговор дочери, но Кэл взглядом остановил ее.
– Если я сейчас женюсь на твоей маме, это будет нечестно, – попробовал объяснить он девочке.
– Почему?
– Потому что…
– Да, – вмешалась Маккензи, брови ее сошлись в одну линию; она испытующе посмотрела Кэлу в глаза. – А почему бы и нет?
