«Частная собственность! Входить категорически запрещено!». Ни души – рабочих или охраны не наблюдается.
– Где же Дверь? – пробормотала Алёна. – В подвале?
– Скорее всего. Заметь, по углам забора установлены видеокамеры и они работают – поворачиваются и красный индикатор горит… Почему разрушили дом?
– Вернемся обратно, – попросила Алёна. Поежилась. – За ограду не попасть, да и чревато. У Фальц- Фейна наверняка свои планы на этот участок. Видишь, с дальней стороны бетонные плиты привезли?
Славик видел – подготовка к новому строительству ведется, но как-то очень вяло. В котловане вбита часть столбов, но одновременно не разобрано правое крыло старого кирпичного фундамента, больше того, он окружен дополнительной красно-желтой загородкой. Дверь там, да – внизу, за кладкой из бурых кирпичей и тонким слоем снега. Почему ее никто не охраняет? У Фальц-Фейна более чем достаточно средств для того, чтобы нанять профессионалов самого высочайшего класса – отставников из «Альфы», штатовских «Морских котиков», да хоть ниндзя, якобы оберегающих персону японского Императора!
Или так задумано изначально? Чем проще и скромнее, тем меньше постороннего внимания?..
– Пошли, – Славик взял Алёну под руку. – Ничего интересного. Прогуляемся к заливу?
– Давай.
На углу 7-го Северного встретили бабульку. Точнее, не обычную русскую бабульку в платке и ветхом пальто, а коренную жительницу Репино – древнюю, как Акрополь, с желтоватой пергаментной кожей, усыпанной темно-коричневыми родинками, в теплом мохеровом берете, каракулевой шубке и с резной тростью в руке. Очки в титановой оправе, дорогие.
Творческая интеллигенция, с первого взгляда заметно. Бабке лет восемьдесят или около того.
– Извините, – Славик решился. – Можно спросить? Вы знали Людмилу Кейлин? Она жила вон там, где стройка…
– Люда? Да, конечно. Правда, не виделись уже много лет… Она продала дачу?
– Очень жаль, Людмила Владимировна умерла в позапрошлом месяце. Рак. Я ее внук.
– Очень молодо выглядите для внука. Кроме того, у Люды не было детей, мы были знакомы… Сейчас припомню… Да, с тысяча девятьсот сорок девятого года.
– Я сводный внук. Наследник ее последнего мужа, контр-адмирала Антонова. Знаете?
– Верно, припоминаю… Это вы продали дачу?
– Сама Людмила Владимировна, еще до смерти. Мне ничего не сообщила. Вы не знаете, кто купил участок и дом?
– Говорят, какие-то иностранцы, в подробности не вдавалась. Сами знаете, теперь от старого Репино ничего не остается, люди уходят, вместо них одни провинциальные богатые хамы на дорогих машинах и крупные фирмы, скупающие землю… Простите, я тороплюсь домой.
Старушка указала на очень запущенный темно-малиновый дачный дом. По окнам веранды протянулись голые нити плюща, у крыльца беспорядочно свалены дрова, телевизионная антенна, однако, новая – спутниковая тарелка.
– Примите мою визитку, – нежданно вступила в разговор Алёна. Лучезарно, по-европейски, улыбнулась. Вынула из сумочки золотистую карточку. – Есть некоторые вопросы с завещанием госпожи Кейлин, предположительно сделка оформлена незаконно и настоящим наследником является Вячеслав Антонов – внук контр-адмирала… Я его адвокат.
– Слишком симпатичная для адвоката, – строго сказала бабуля, но карточку взяла. – Я-то чем смогу помочь?
– У вас есть сотовый телефон? Замечательно. Если вспомните что-нибудь необычное, касающееся дачи Людмилы Кейлин, любые непонятные и необъяснимые события, обязательно перезвоните. Петербургский номер напечатан снизу, не перепутайте и не позвоните по международному.
– Хорошо, – старушка вздернула плечи. – Но я не уверена. Дача как дача. Мы были соседями, дружили…
С тем и расстались, разойдясь своими дорогами.
– Ты зачем ей наврала? – осведомился Славик.
– Дезинформировала, – уточнила Алёна. – Люди в возрасте многое замечают и делают неожиданные выводы из тривиальных наблюдений. Пригодится, запас карман не тянет.
Прошлись до побережья, но Алёна вскоре начала подмерзать – ветер оказался чересчур силен. Электричку в город ждали недолго, минут десять. За это время к Славику подошел поддатый капитан милиции, попросил прикурить. Осведомился, что молодая пара делает в Репино. Ответ стандартный: навещали бабушку на даче. 7-й Северный проезд, дом 46. Попробуй проверь. Если, конечно, ты не местный, который знает всех старых дачников в лицо.
Ничего подобного: капитан оказался городским, из ГУВД. В вагоне уселся рядом и, испытывая потребность к общению, вынул из сумки две бутылки пива, одну вручил Славику. А вот затем началось самое интересное: Славик понял, что казавшаяся бестолковой поездка в Репино себя полностью оправдала.
…Вы что, не слышали? Да на питерском НТВ и в «Вестях» уже несколько сюжетов было! Не смотришь телевизор? Короче: люди пропадают. И не один-два, и не пятеро. За две недели – тридцать четыре человека. Репинские, приезжие… Уже и губернаторша вмешалась, намылила холку начальнику ГУВД, поэтому ввели усиленные патрули. Не только милиция – подняли на ноги часть Внутренних войск 5402, она базируется возле Измайловского собора, ну помните, у него еще купол сгорел? Срочников днем на патрулирование гоняют – заметили автобусы у станции?
Славик подумал о том, что в Альдейгьюборге он слишком задержался. Стоит на неделю уехать (уехать? Теперь это так называется?) из города, а тут чрезвычайные новости…
Разговорчивый мент вышел в Озерках, к метро, оставив Славика в глубокой задумчивости. Как говорил Винни-Пух: «Это вж-ж-ж неспроста». Надо срочно звонить Гончарову.
– …И что? – Владимир Платонович отозвался на первый же звонок, едва Славик с Алёной приехали домой. – Я рекомендовал тебе просто быть внимательным, а не шарахаться от каждой тени. Вот сегодня произошло две авиакатастрофы в городах, где находятся Двери, и крупный пожар в Тулузе – там тоже есть Дверь. Пока нет специфических симптомов вторжения, волноваться не следует. О таковых ты отлично знаешь. Приеду послезавтра, билеты купил. До свидания.
«Специфическими симптомами вторжения» Гончаров называл комплекс примет, по которым можно определить, проникло ли в настоящее объективное время через одну из «червоточин» существо, называемое аргусами словом «реликт». Таковым реликтом был встреченный Славиком дикобраз. Похожий реликт убивал людей в Барселоне. Твари имели разное обличье и разные повадки, но в целом их описание сводилось к общей формуле: «существа, обладающие способностями, превышающими естественно- эволюционные».
– …То есть это необычные животные? – попытался разобраться Славик, во время недавней беседы с Владимиром Платоновичем на кухне. – Мы с Серегой предполагали – вымершие. Именно реликты. Вроде мамонтов.
– Близко, но неверно, – ответил Гончаров. – Слава, ты читаешь фантастическую литературу? Толкина, Желязны, Асприна и других? Очень популярного Сапковского?
– Я даже Лукьяненко читаю, – обиделся Славик.
– Попробуем заглянуть несколько глубже современных развлекательных романов, в большинстве своем имеющих фольклорную основу. Бестиарии древних времен, средневековья и Нового времени наполнены сообщениями о самых невероятных чудищах-страшилищах и просто сказочных существах, обитавших рядом с человеком. От вампира до домового. Верно?
– И как много в этом сказочности? Выдумок? Страхов необразованных предков?
– Много, – невозмутимо кивнул Гончаров. – Процентов шестьдесят. А к оставшимся сорока надо внимательно присмотреться, нет ли здесь иносказательной или зашифрованной истины.
– Хотите сказать, будто вампиры и оборотни существуют? Или существовали, но вымерли?
– Не то, и не другое. Были и есть доселе подобия легендарных монстров. Саги и литературные изыски сочинителей придали им другой облик, никак не соответствующий действительной морфологии. Слава, я вас очень разочарую, если скажу, что граф Дракула из сочинения Брэма Стокера является смутным
