Междумирье их называют турсами, тогда как снежных великанов называли хримтурсами. Они не столь опасны, как огненные ётуны, но один турс может победить десяток лучших воинов из племени людей... Кстати, область, по которой мы идём, называется Триречье. Между Вратами и горами Химинбьёрг протекают три реки. Мы находимся на берегу самой восточной из них. Все реки стекают с Сокрытых Гор и несут воды на север – к Ледяному Океану и Стране Озёр. Так вот, турсы живут между Огненными Болотами и третьей рекой, носящей название Турс-Элв. То, что они забрели так далеко на восток, наводит на нехорошие мысли. Добавим к этому ведьм, а также горных троллей, и становится ясно одно – Нидхёгг уже знает, что потомок линии королей Аталгарда вошёл во Врата, ступив в земли Мира Между Мирами. Как я и предсказывал, охота за нами началась.
– И что теперь делать? – испуганно спросил отец Целестин. Ему уже за любым кустом виднелись самые разные чудища, одно отвратительней другого.
– Не думаю, что Чёрный Дракон дал приказ убить нас, – ответил Локи. – Конунг и его наследник нужны Нидхёггу живыми. Будем держаться прежнего решения и пойдём в обход Имирбьёрга. Тем более что в Триречье живут не одни враги – речные тролли всегда помогут нам, а за Небесными Горами можно не опасаться нападения. Тамошние края не под властью Нидхёгга. Главное – миновать Болотную реку и добраться до перевала Глер.
Три дня отряд шёл по лесам, держась русла реки. Локи, принявший на себя обязанности командира и проводника, нещадно гнал вперёд своих попутчиков, не позволяя долго отдыхать даже на редких привалах. Пару раз на пути встретились деревни речных троллей – малыши были очень напуганы происходящим в последнее время. Локи переводил спутникам их рассказы о ведьмах на крылатых волках, что кружили над плотинами, кого-то высматривая; об огромных мохнатых чудовищах, иногда появлявшихся на западном берегу реки, и даже о пролетавшем однажды драконе. Выяснилось, что это был обычный зелёный дракон, даже не из крупных, но речные тролли всякий раз старались выпроводить пришлецов из деревни поскорее.
Отряду удивительно везло – за всё время на пути ни разу не появился враг. Лишь однажды Локи сделал знак остановиться и прижал палец к губам. Стараясь даже не шевелиться, отец Целестин напряжённо вслушивался в шум леса и наконец разобрал невдалеке хруст веток, а затем хлопанье крыльев. Где-то справа в воздухе мелькнула крылатая тень.
– По-моему, это была ведьма, – сказал Локи, когда шум крыльев стих. – Мы отошли уже далеко на юг, но нас ищут и здесь. Значит, Нидхёгг подозревает, что мы можем обойти Триречье и Огненные Болота именно с юга. Придётся удвоить осторожность.
Монах не уставал удивляться выносливости маленького бога. Локи, прекрасно видя, как люди выматываются за день пути, беспрестанно вызывался на ночную стражу, а с утра выглядел бодрым и сильным, в отличие от остальных, с трудом поднимавшихся на ноги. Кроме того, питание – вторая по важности для отца Целестина вещь после молитв – оставляло желать лучшего. Употребляли старые запасы, взятые ещё на «Звезде Запада», ибо Локи категорически запретил жечь костры. Ночевали обычно в самых глухих, непролазных зарослях, замотав морды и копыта лошадей тряпками, чтобы не выдали храпом или стуком копыт. Новый день ни в чём не отличался от предыдущего. Густой лес с редкими прогалинами, которые приходилось обходить стороной, чтобы не появляться на открытом всем взорам месте, опротивел отцу Целестину не меньше, чем сушёная рыба.
Утром четвёртого дня показалась ещё одна деревня речных троллей. Между деревьями мелькнула синь реки, разделенная тёмной плотиной, и Локи, приостановив коня, прислушался.
– Странно, – пробормотал он. – Очень странно.
Он слез с лошади, приказав всем стоять на месте, взял с собой Видгара и скрылся в ореховых кустах прибрежья вместе с ним. Что не понравилось богу – пока осталось неясным.
Некоторое время отец Целестин гадал, что же стало причиной неожиданной остановки. Внезапно его осенило: абсолютная, мёртвая тишина, царившая возле запруды. Обычно речные тролли вели себя шумно – плескались в воде, верещали и повизгивали на все лады, переговариваясь между собою. А тут тихо, словно деревня вымерла или брошена.
– Торир! – позвал вполголоса монах конунга. – Торир, тебе не кажется, что происходит нечто неладное? Почему речные тролли молчат?
– Локи и Видгар придут...
...Турсы не зря прозывались лесными демонами. Даже вечно настороженный и внимательный Локи не смог углядеть того, что на ветвях столетнего дуба, возле коего остановился отряд, укрылись несколько турсов, в буквальном смысле свалившихся на головы Торира, Гуннара и отца Целестина вместе с Сигню.
Конунг вылетел из седла, после того как лесной демон, зацепившийся передними лапами за толстенный сук, ударил его в грудь ногами. Ещё двое налетели на Сигню, сразу же сбросив её с коня и прижав к траве. Отец Целестин сумел избежать удара только оттого, что его лошадка, испугавшись, отпрыгнула в сторону, однако удержаться в седле монах не смог, мешком рухнув в кучу прошлогодней травы.
Гуннару повезло больше. Он успел увернуться от удара дубиной, выхватил свои топоры, сразу зарубил прыгнувшего на него турса и бросился выручать Сигню. Монах же, очухавшись от удара о землю, поднял голову и широко раскрытыми глазами вперился в стоявшего над ним лесного демона.
Турс был высок – сказывалось родство с великанами инея, но его тело удивляло несоразмерностью. Очень длинные и тонкие ноги вырастали из узкогрудого туловища, покрытого седой, с мерзкими зелёными пятнами шерстью. Руки были длинные, что делало лесного демона похожим на паука. Голова с удивительно низким и покатым лбом вырастала сразу из плечей – никакой шеи у турса не наблюдалось, а из глубоко запавших глазниц мерцали тёмные, с вертикальным зрачком, глаза. Не нагибаясь, лесной демон протянул руки к отцу Целестину, неспособному от страха и неожиданности даже шевельнуться, схватил его за плечи и, приподняв верхнюю губу, показал набор ровных острых зубов.
Будь турс посмышлёнее, он ухватил бы монаха за руки, но сейчас, держа его за плечи, лесной демон оставил отцу Целестину полную свободу действий. Сам не понимая, что делает, монах выхватил кинжал, и, не успел турс опомниться, как остриё полоснуло его по животу, в том месте, где оканчивается грудина. Рана, а вернее царапина, была вовсе не смертельна – нож рассёк только кожу под длинной шерстью, но демон оттолкнул монаха, схватившись за живот, что позволило отцу Целестину, зажмурившись и отвернувшись, сделать ещё один выпад. И сейчас турс не успел защититься – клинок вошёл в его брюхо по рукоять, и мохнатое тело повалилось прямо на святого отца, подмяв его под себя. Монах с отвращением сбросил накрывшие его длинные лапы, отполз подальше и только тогда, крепко сжимая окровавленный кинжал, встал на ноги. Он увидел, как один из лесных демонов катается по траве, пытаясь отодрать от морды намертво вцепившегося в неё Синиpa. Кот показал себя отличным бойцом – когда на Гуннара навалились сразу три оставшихся турса, вдобавок вооружённых крепкими длинными жердями, Синир белой стрелой взлетел в воздух, как и все атакующие коты, целя когтями в глаза. Сигню, слегка оглушённая при падении, лежала за спиной германца, вращавшего в воздухе перед собой грозные боевые топоры и не дававшего демонам подойти близко. Торир, держась за грудь, кашлял, сидя на траве и мотая головой.
Произошло всё это за какие-то краткие мгновения, оставившие в памяти отца Целестина лишь отрывочные следы. Едва он решил совершить смелый поступок и напасть на одного из осаждающих германца турсов со спины, как дважды тренькнула тетива самострела и правый великан рухнул со стрелой в затылке. Второго порешил Гуннар, сделав неотразимый финт топором и раскроив лесному демону грудь от плеча до живота. Воевавший с котом великан уже лежал неподвижно, получив стрелу в бок, – Видгар, как обычно, не промахнулся. Всё было кончено. Пять лесных демонов оказались поверженными.
– Неплохо справились, – услышал отец Целестин голос Локи. – Турсы оправдали репутацию непроходимых тупиц. Прячутся они прекрасно, но драться совсем не умеют. Надеюсь, из вас никто серьёзно не пострадал?
Торир сплюнул кровью – от переломанных ребер его спасло то, что удар пришёлся немного вскользь. Конунг несколько раз глубоко вздохнул и, опираясь на руку Видгара, встал. Отец Целестин подбежал к Сигню, ещё лежавшей под деревом, но сразу понял, что с ней всё в порядке. Сигню открыла глаза и, потирая лоб, села, с недоверием глядя на мёртвых турсов.
– Они... Их ведь всех убили?
– Всех, всех до единого, – подтвердил отец Целестин, гладя девушку по голове. – Не бойся.
