брела позади всех.
– Плохо дело, – бормотал отец Целестин, когда Видгар и Гуннар сняли Торира с коня и положили на траву, в тень. Сердце конунга билось слабо и очень часто, кожа стала серой и покрылась холодным потом. Пока монах гадал, что делать, Сигню, плюнув на осторожность, побежала к реке за водой.
– Ещё немного, и он умрёт... – прошептал отец Целестин на ухо Локи слова, в которые сам верить не хотел. Ну как же так, умереть от простого удара в грудь? Нелепая смерть, особенно тогда, когда половина дела выполнена... Монах перебирал в уме все способы лечения, названия и действия взятых с собой целебных трав, но ничего не подходило для подобного случая.
– Надо что-то делать! – Почти плача, отец Целестин схватил Локи за плечо. – Ты же бог из Асгарда! Придумай что-нибудь, Лофт!
– Погоди-ка. – Локи стряхнул с себя руку монаха. – Давно я целительством не занимался, да чаще раны от оружия врачевал. У него, надо полагать, жила в груди разорвалась... А ну, отойдите все, да смотрите за лесом, не появился бы кто!
Гуннар и Видгар медленно отошли в сторону, Сигню с котелком, наполненным речной водой, замерла, не решаясь даже дохнуть.
Нахмурившийся и серьёзный Локи провёл несколько раз ладонью над телом конунга, словно выискивая нужное место, и, наконец, его рука замерла справа над грудью Торира.
– Ага, нашёл! – Локи позволил себе улыбнуться. – А теперь сделаем вот что...
Он сжал ладонь в кулак так сильно, что рука задрожала, а потом медленно и торжественно произнёс:
Монах смутно припомнил, что в одной из древних саг так говорил Один.
Локи разжал кулак и, едва закончив говорить, прочертил в воздухе пальцем руну силы и руну здоровья. Оба знака оставили над телом Торира пылающие огнём следы, которые чуть погодя исчезли. Ничего не изменилось. Конунг как лежал, так и лежит без единого движения.
– Я сделал всё, что мог, – молвил Локи. – Силы вложено достаточно, чтобы оживить быка. Надо ждать. Хочешь не хочешь, а придётся на пару дней остановиться здесь.
Видгар нашёл в лесу хорошее место для лагеря, и Торира перенесли туда. Берег здесь был более крутым, чем ниже по течению реки, попадались овраги, и в одном из них – песчаном и сухом – решено было укрыться на время. Локи скрепя сердце позволил разжечь небольшой костёр, велев жечь один сухой валежник, чтоб дымом не выдать себя. Пока Сигню и Видгар хлопотали вокруг костра, а Гуннар забрался на сосну, устроив там наблюдательный пост, монах, отбросив предрассудки, изводил Локи вопросами о целебной магии рун. Кровь конунгу маленький бог всё-таки смог остановить своей волшбой.
– Не думаю, что у смертного получится так же, – с оттенком высокомерия в голосе сказал Локи. – Понимаешь ли, дух изначально наделён тем, что называется Силой. Мы умеем направить Силу на те или иные цели. Умеем видеть скрытое и чувствовать Силу других духов.
– Кажется, греки называли Силу
– Возможно. И кроме того, Сила заключена в знаках рун, открытых некогда Одину. Но рунная волшба действует, только если ты можешь пробудить руны определённым набором звуков, который вы называете заклинаниями. Вот смотри, сейчас я, никак не используя свою собственную Силу, постараюсь зажечь палку. Поверь, это очень несложно.
Локи поднял сухую ветку, очистил её от коры и кончиком ножа вырезал на дереве руну огня – «кано».
– А теперь слушай внимательно:
Рунический знак потемнел, задымил, и ветка вспыхнула. Отец Целестин заметил, что Локи сделал особые ударения на первые буквы некоторых слов заклинания, но на какие – не запомнил.
– Я сказал простейшую форму вызывания огня, – начал объяснять Локи. – Каждую часть заклятия открывает слово, начинающееся на один из звуков приказа «Гори!». Остальные слова не имеют значения и служат только для заполнения промежутков между звуками, составляющими приказ пробудиться Силе руны. Ясно?
Отец Целестин попросил бога продиктовать текст заклятия и, записав его латинскими буквами при помощи палочки, увидел, что первые четыре буквы и впрямь сложились в норвежское слово «гори».
– А можно мне попробовать? – спросил монах. Локи передал ему ветку и стал смотреть, что получится. Отец Целестин вырезал руну, произнёс заклятие, точно следуя тексту, но ничего не случилось.
– Говорил слишком быстро, – покачал головой Локи. – Точный промежуток между звуками приказа очень важен. Давай ещё раз.
Монаху удалось зажечь палку только с шестой попытки, но он твёрдо понял, что теперь знает, как произносить заклятие – нараспев, чуть растягивая одни слова и быстро проговаривая другие.
– Такая волшба доступна даже смертному, – усмехнулся Локи, наблюдая за святым отцом, помахивающим перед собой горящей веткой. – Зная нужные заклятия рун, ты можешь делать всё что заблагорассудится. Вызывать огонь, лечить, можешь превращать дерево в камень или свинец в золото. Надо только знать нужные наборы и очерёдность начертания рун и, само собой, пробуждающие Силу слова. А вот конунга я лечил своей, – бог выделил последнее слово, – своей Силой, а руны мне лишь помогали направить её.
– А какие Силы работают в рунной волшбе? – насторожился монах. – Добрые или злые?
– Что ты хочешь этим сказать? – не понял Локи. – Сила не может быть доброй или злой. Она просто есть. Другое дело в том, каковы намерения у того, кто её использует. Любой может начертать знак смерти на кубке недруга, и он, выпив из него обычного пива, отравится. И тот же человек может использовать таким же образом знак примирения и дружбы. Всё зависит от твоей воли и твоих желаний. Вот огонь – он не добрый и не злой. На нём готовят еду, но он может сжечь дом... А в реке можно утонуть, но без воды ты не проживёшь и трёх дней. Я понятно объяснил?
– А... – Отец Целестин запнулся, и перед ним вырос образ отца-настоятеля обители св. Элеутерия. Отец-настоятель грозил пальцем и говорил: «Да как смеешь ты, недостойнейший из рабов Всевышнего, бесовским волхованием да волшбой промышлять?! Ужо тебя!» Решительно прогнав явившееся так некстати видение, монах закончил:
– А ты мне не покажешь, ну, например, целительные руны, а, Лофт? Хоть что-нибудь?
Локи помялся, но согласился. Отец Целестин же сокрушённо подумал, что теперь ему точно придётся гореть в геенне огненной. Вот так гибнет христианская душа, поддавшаяся искушению делать то, что Вера Истинная отрицает и отбрасывает, называя греховным и ненужным.
А сейчас спасибо языческому богу – наглому, заносчивому грубияну. Спасибо, что рядом в сложный момент оказался, что не отказал, а сделал должное. И не поджимал губы от важности, не выяснял, уплатил ли сей муж церковную десятину. Просто взял и сделал...
А когда хоть что-нибудь подобное получится у аббата Либерия или того, кто ныне его место занимает, то можно будет верить в самые невероятные чудеса.
Такие вот еретические мысли посетили вдруг монаха после первой попытки овладеть Силою рунных знаков.
Торир лежал без сознания до вечера. И Локи, и отец Целестин несколько раз подходили осмотреть его, но никаких действий не предпринимали. Локи объяснил монаху, что сейчас, пока действует Сила рун, помогающая жизни возродиться, конунга трогать не следует. Если волшба поможет, то это станет видно уже после восхода луны.
Так и случилось. Едва ночное светило поднялось над лесами Триречья, Торир очнулся и попросил воды.
