Создавши сонмы солнечных систем, Мы смертью населили их планеты, И сладко нам, что мрак-утайщик нем. Во тьме полночной слиты все предметы. Скорей на шабаш, к бешенству страстей. Мы дьявольским сиянием одеты. Мешок игральных шулерских костей, Исполненные скрытого злорадства, Колдуньи, с кликой демонов-людей, Спешат найти убогое богатство Бесплодных ласк, запретную мечту Обедни черной, полной святотатства. И звезды мира гаснут налету, И тень весов качается незримо На мировом таинственном посту. Все взвешено и все неотвратимо. Добро и зло два лика тех же дум. Виденье мира тонет в море дыма. Во мгле пустынь свирепствует самум.
СНЫ
Мне снятся поразительные сны. Они всегда с действительностью слиты, Как в тающем аккорде две струны. Те мысли, что давно душой забыты, Как существа, встают передо мной, И окна снов гирляндой их обвиты. Они растут живою пеленой, Чудовищно и страшно шевелятся, Глядят — и вдруг их смоет, как волной. Мгновенье мглы, и тени вновь теснятся. Я в странном замке. Всюду тишина. За дверью ждут, но дверь открыть боятся. Не знаю, кто. Но знаю: тишь страшна. И кто-то может каждый миг возникнуть, Вот, белый, встал, глядит из-за окна. И я хочу позвать кого-то, крикнуть. Но все напрасно: голос мой погас. Постой, я должен к ужасам привыкнуть. Ведь он встает уже не первый раз. Взглянул. Ушел. Какое облегченье! Но лучше в сад пойти. Который час?
