— Я покраснел?
— Нет.
— А чувствую себя так, будто покраснел.
Она махнула рукой.
— Ну, хватит пока о делах. Хотите потанцевать?
— Мы будем глупо выглядеть: оркестр уже прекратил играть.
— Ах, да… — Кэтрин рассмеялась, оглядевшись вокруг.
— Могу я задать вам лежащий на поверхности вопрос, мисс Кимберли? — спросил Тони. — Почему бы вам не привлечь к этому делу настоящих профессионалов?
— Это сложно. Через некоторое время спросите-ка об этом мистера О'Брайена… Кстати, вы можете называть меня Кэтрин. — Ее губы тронула улыбка.
— Да, ведь мы с вами танцевали. А как я должен буду называть вас во вторник, на фирме?
— Когда мы танцуем, то Кэтрин. В других случаях — мисс Кимберли.
Абрамс не смог бы сказать с уверенностью, что ему нравится ее чувство юмора.
18
Абрамс увидел, что Торп сидит один за столом. Он подошел и сел на свое место.
Торп пристально посмотрел на Абрамса и произнес:
— Только ты и я, Тони.
— Вы и я.
— Я сказал именно так, как сказал, и я говорю правильно, потому что окончил Йельский университет, а тебе нужно следить за своим английским.
— Это точно. — Абрамс склонился над своей тарелкой.
Торп указал на него ножом:
— Что тебе говорила Кейт? И не вздумай спрашивать: «О чем?»
— О чем?
Торп привстал.
— Послушай, Абрамс…
— У вас покраснело лицо, и вы повысили голос. Я никогда не видел, чтобы йелец опустился до этого.
Торп потянулся через стол и стукнул ножом по бокалу Абрамса.
— Ты гляди у меня.
Тони спокойно принялся есть. Некоторое время Торп молча сидел, не говоря ни слова, затем сказал:
— Послушай, мне правда все равно, что ты еврей…
— Тогда зачем об этом упоминать?
В голосе Торпа послышались примирительные нотки:
— Меня не волнует твоя биография, твои родители, твоя работа в нью-йоркской полиции, которую я не очень люблю, твоя скромная жизнь, твое желание стать адвокатом и даже тот факт, что ты сидишь сегодня здесь…
Абрамс поднял взгляд от тарелки:
— А то, что я заметил пятно крови на вашей манжете?
— …Но меня волнует, что моя невеста пытается втянуть тебя в это дело, — как бы не замечая фразы Абрамса, продолжил Торп. — Это дело тебя не касается, Абрамс. И думаю, что оно вообще никого не касается.
— Зачем же тогда так волноваться? Вы цыпленка уже попробовали?
— Послушай меня, Абрамс, а потом сразу же забудь то, что я скажу. Кэтрин, О'Брайен и еще некоторые — это детективы-любители, дилетанты. Ты работал в полиции и должен знать людей этого сорта. Они впутываются в интригу. Не поощряй их. — Абрамс положил нож и вилку на тарелку, а салфетку бросил на стол. — Если этим кому и заниматься, то профессионалам. Таким, как мне, а не…
— Извините, мне нужно на воздух. — Абрамс поднялся из-за стола и ушел.
Торп забарабанил пальцами по столу.
— Ублюдок!
Через несколько минут вернулся Николас Уэст.
— Я все же хотел бы взглянуть на эти книги, Ник, — сказал Торп.
На лице Уэста отразилось не свойственное ему раздражение.
— Давай не будем сегодня о делах, — сказал он.
Торп все-таки продолжал говорить, но Уэст не обращал на это внимания. Он думал о Питере. В качестве главы отдела по работе с заявителями Торп руководил сетью шпионов-любителей, которую считали самой большой в мире. К настоящему времени она разрослась до того, что, как поговаривали, в памяти компьютера, стоявшего в квартире Торпа, хранились установочные данные на тысячи людей: сведения об их профессиональных навыках, способностях, надежности и возможностях использования. И эта работа обходилась государству довольно дешево, что было очень выигрышно с точки зрения нынешней скуповатой администрации. Все, кто вызывался «внести свой вклад на пользу стране», делали это совершенно бесплатно, довольствуясь лишь вкусом опасности и ободряющим похлопыванием по плечу от Торпа или одного из офицеров его отдела.
Торп заметил, что Уэст не слушает его, и слегка тронул Николаса за руку.
— Хорошо, не будем о делах. Когда ты летишь в Мюнхен на встречу со своей невестой?
— Не могу получить разрешение. Скорее, Энн прилетит сюда в отпуск в конце июня или начале июля.
— Когда же настанет ваш великий день?
— Пока неизвестно.
— Наверное, тяжело жить на таком расстоянии от любимой? Как бы то ни было, я хочу стать твоим свояком. Тогда ты будешь доверять мне.
— А когда собираешься жениться ты?
— Что, если нам организовать двойное бракосочетание четвертого июля? Это устроило бы всех патриотов и шпионов. Было бы здорово использовать для этого виллу в Глен-Коуве.
Уэст улыбнулся:
— Ты имеешь в виду виллу ван Дорна, не так ли? Надеюсь, не виллу русских?
Официанты принесли десерт, и Уэст уткнулся в шоколадное суфле. Наконец он оторвался от тарелки.
— Хоть я сам и нарушаю свою же просьбу не касаться дел, но это дело «Талбота» выглядит весьма мрачно. Надеюсь только, что оно не вызовет очередную кампанию охоты на ведьм в конторе.
Торп пожал плечами:
— О Боже, что бы все эти люди делали без такого призрака? «Талбот». Чепуха! Если бы «Талбот» действительно существовал, ему было бы уже не менее ста пяти лет. — Торп перегнулся через стол к Уэсту. — Знаешь, кто такой «Талбот»? Это дьявол в наших умах. Это злодей, это монстр, это кошмар… — Торп понизил голос. — Он не существует в природе, Ник. Его никогда не было в природе. Просто наши старики хотели бы свалить на него все свои неудачи.
— Может быть, ты и прав.
Торп собирался продолжить свою мысль, но к столу подошла Кэтрин.
— Мы обзвонили весь город, но следов Карбури нигде нет, — взволнованно сказала она.
Торп, казалось, не придал ее словам особого значения:
— Я свяжусь со своими людьми, а они выйдут на ФБР.
— Я хотела бы также, чтобы Тони использовал свои связи в полиции, — сказала Кэтрин. — Кстати, а где он?
