Бурк кивнул.
— Ты получишь Стиллвея и чертежи, — продолжал Мартин, — у тебя будет достаточно времени, чтобы посмотреть представление, которое я организую лично для тебя. Как я уже говорил вчера утром, ты сможешь высоко подняться в глазах своего начальства. Бог видит, лейтенант, тебя нужно продвигать по службе.
Мартин отодвинулся от Бурка и перевел взгляд на окоченевшее тело Фергюсона. Он прикурил новую сигарету и небрежно бросил обгоревшую спичку в лицо мертвеца, потом снова посмотрел на Бурка и произнес:
— Ты, конечно, думаешь, что, подобно нашему покойному общему другу, лежащему здесь, многое знаешь. Ну что ж, утешай себя этим. Ты один из профессионалов, как и я, как мистер Фергюсон, и не из опасных мятежников вроде мистера Флинна. Так действуй как профессионал, лейтенант, и к тебе будут относиться как к таковому.
— Благодарю за честный разговор. Я сделаю все в лучшем виде, — отчеканил Бурк. Мартин рассмеялся:
— Но если захочешь, то можешь и напакостить, лейтенант. Я не рассчитываю, что ты будешь смотреть на все моими глазами. И внутри, и снаружи собора спрятано еще немало сюрпризов, о которых ты даже не подозреваешь. И с первым лучом солнца все тайное станет явным. Счастливо оставаться, — кивнул он на прощание, затем встал, повернулся и пошел, спокойно и неторопливо.
Бурк снова взглянул на Фергюсона. Наклонившись, смахнул спичку с его мертвого лица.
— Прости, Джек!
Глава 50
Часы на дальней стене хоров пробили три часа. Брайен Флинн отбил колоколами время, затем встал и посмотрел на Лири, сидевшего на парапете, свесив ноги.
Хоры находились на высоте трех этажей, если считать от пола главного зала.
— Если ты случайно задремлешь или качнешься, запросто упадешь, — сказал Флинн.
— Все может быть, — не оборачиваясь, ответил Лири.
Флинн огляделся, ища Меган, но не увидел ее. Тогда он обошел орган, подобрал приставленную к стене винтовку и подошел к Лири.
Тот резко обернулся, перекинул ноги внутрь хоров и проговорил:
— Есть старый трюк…
Флинн почувствовал, как его тело напряглось. Лири же добавил как ни в чем не бывало:
— Научился этому я в армии. Нужно усесться повыше и притвориться спящим — тогда противник не будет стрелять в тебя, а станет дожидаться, когда ты проснешься.
— Интересно!
Флинн прошел мимо Лири и вошел в колокольню, откуда спустился на лифте в вестибюль. Через вестибюль он поднялся в центральный неф, его шаги отдавались звонким эхом по безмолвному залу собора. Салливан, Боланд и Фаррелл перегнулись через перила трифория и глядели вниз. Хики дремал близ органа на алтаре. Флинн прошел через открытый вход алтарной ограды и поднялся по ступенькам. Четверо заложников спали, скованные парами, в противоположной части алтаря. Брайен увидел лежащих рядом Морин и Бакстера, заметил, как спокойно и размеренно вздымается и опускается ее грудь. Затем он перевел взгляд на кардинала и отца Мёрфи, мирно дремавших прикованными к престолу кардинала.
Подойдя к Морин, Брайен Флинн опустился на колени и стал разглядывать ее разбитое лицо. Вдруг он ощутил, что на него кто-то внимательно и пристально смотрит откуда-то сверху: это Меган наблюдала за ним из темноты, и прицел винтовки Лири был направлен на его губы. Флинн перегнулся так, чтобы оказаться спиной к Лири и закрыть от него Морин. Потом нежно провел рукой по ее щеке. Морин открыла глаза и взглянула на него.
— Который час?
— Поздно.
— По твоей вине стало поздно, — сказала она.
Флинн тихо проговорил:
— Извини… Я не мог помочь тебе…
Морин отвернулась. Оба помолчали, затем она произнесла:
— Эти игры с переменным успехом с полицией похожи на какое-то безумие, когда автомобили несутся навстречу друг другу, и каждый водитель сидит, словно загипнотизированный стремительным приближением другого, а до рассвета остается всего минута… Неужели никто не повернет в сторону?
— Перестань нести ерунду! Идет война. Проклятая женская глупость! Или ты считаешь, что мужчины играют в эти игры только для того, чтобы потешить свое самолюбие?..
— И ты еще толкуешь о войне? — Морин схватилась за его рубашку и заговорила громче: — Нет уж, разреши мне рассказать тебе о войне. Война — это не захват церкви с заложниками. Поскольку ты завел речь о войне, то скажу, что я очень долго была солдатом и понимаю, что им не обязательно ждать рассвета, они могут прорыть сюда ход прямо сейчас, и ты не успеешь глазом моргнуть, как все тут будет охвачено огнем, а тебя изрешетят пулями. — Она отпустила его рубашку. — Вот что такое война. Ты знаешь о настоящей войне не больше, чем о настоящей любви.
Флинн встал и взглянул на Бакстера.
— Тебе нравится этот мужчина?
Она кивнула:
— Он неплохой человек.
Флинн долго глядел в пространство.
— Неплохой человек, — повторил он. — Если кто-нибудь меня встретит впервые, он может сказать и обо мне то же самое — пока не узнает истории моей жизни. — Он внимательно смотрел на нее. — Сейчас ты больше не любишь меня, но это не имеет значения. Надеюсь, что ты уцелеешь, надеюсь, что и Бакстер не погибнет. Надеюсь, что вам будет вместе очень хорошо.
Морин перевернулась на спину и подняла на него глаза.
— И снова ни ты, ни я не верим ни единому твоему слову.
Флинн отступил на шаг назад и произнес:
— Мне нужно идти… — Он посмотрел на Хики, маячившего за оградой алтаря, и внезапно попросил: — Расскажи мне о нем. О чем болтает этот старикашка? Что там насчет кнопки в исповедальне?
Морин откашлялась и кратко и четко пересказала Брайену все, что узнала про Джона Хики. Напоследок добавила:
— Даже если ты победишь, он каким-то образом устроит так, чтобы все, абсолютно все погибли. Мы четверо именно так и считаем, иначе не стали бы и пытаться с таким риском бежать отсюда, да еще не раз.
Флинн снова посмотрел на Хики, потом на заложников и на алтарь: всюду валялись букеты увядших зеленых гвоздик, на белоснежном мраморном полу виднелись пятна крови. У Брайена возникло ощущение, что он когда-то уже видел все это или нечто подобное во сне или в бреду, и вспомнил где — в Уайтхорнском аббатстве. Флинн с трудом отогнал от себя эти мысли и опять посмотрел на Морин.
Резко встав на колени, он снял с нее наручник и позвал:
— Пойдем со мной! — Он помог ей встать и направился к лестнице с алтаря, поддерживая ее.
Флинн чувствовал, что Хики следит за ними, сидя у алтарного органа, а Меган и Лири — с верхних хоров. Он знал: они думают, что он решил отпустить Морин. Брайен отлично понимал, как понимали и все следящие за ним, что это его решающая проверка как лидера. Попытаются ли трое боевиков встать на его пути? Еще несколько часов назад они на такое не отважились бы.
Флинн подошел к алтарным ступенькам и остановился, но не в нерешительности, а наоборот — вызывающе, демонстративно, и посмотрел на церковные хоры, а затем на алтарный орган. Никто не издал ни звука, не сделал движения, но он нарочито подождал еще несколько секунд, пристально глядя в зал,
