фениями, — спокойно произнес Лэнгли и, посмотрев на свой экземпляр, сравнил его с первым сообщением, держа его в другой руке. — Я несколько озадачен. Похоже, здесь что-то не так. — Он поднял глаза на присутствующих. — Беллини, я, как офицер службы розыска, советую не верить ни одному из них.
Беллини растерянно спросил:
— Ладно, но тогда, черт побери, какое же из этих сообщений верное?
— Верить или не верить любому из них, — заговорила Роберта Шпигель, — не в этом дело. Важно, что каждый в резиденции кардинала и в соседних комнатах прочитал последнее сообщение, и каждый теперь припрется сюда со своими выводами. — Она посмотрела на Рурка. — Их выводы станут для нас оправданием нанесения упреждающего удара, комиссар. А они о нем только сейчас и думают. — Она снова повернулась к Беллини: — Капитан, подготовьтесь броситься на штурм по первой же команде.
Беллини встревоженно кивнул.
Дверь открылась, в кабинет вошел епископ Доунс.
— Кто-то хотел меня видеть?
Все пятеро мужчин вопросительно посмотрели друг на друга, затем раздался голос Роберты:
— Да, это я просила вас прийти.
Доунс остался стоять посреди кабинета. Помощница мэра задумалась на несколько секунд, а потом уверенно произнесла:
— Монсеньер, ни мэр, ни я, ни кто бы то ни было не хотят делать ничего такого, что нанесло бы ущерб собору или подвергло угрозе жизнь заложников. Тем не менее…
Епископ заметно напрягся.
— …Тем не менее, если мои коллеги, полиция и люди в Вашингтоне решат, что переговоры больше нет смысла продолжать, что все ясно и угроза жизни заложников только возрастает… тогда вы и ваша епархия согласитесь с нашим решением направить в собор подразделения сил специального назначения?
Епископ застыл, словно каменное изваяние, и молчал.
— Дайте монсеньеру копию последнего сообщения, — обратилась Шпигель к Беллини.
Доунс взял протянутую бумагу, прочел ее и взглянул на Роберту Шпигель:
— Я должен буду посоветоваться с главным викарием. На себя такую ответственность брать не могу, — сказал он, повернулся и покинул комнату.
Снова заговорила Шпигель:
— Каждый раз, когда мы раскрываем новый пласт этой проблемы, я убеждаюсь, как сильно мы недооцениваем Флинна. Наша позиция слаба со всех сторон, время бежит, и становится очевидно, что самый легкий способ действия — сдаться, но не Флинну, а нам.
— Тут даже сдаться не так-то просто, — заметил Лэнгли. — Мы, конечно, можем сдаться, но это вовсе не значит, что сдадутся и Вашингтон, и Лондон, и Дублин.
— Капитан, — обратился к Беллини комиссар Рурк, — единственное, на что мы можем решиться сами, без чьего-либо разрешения, кроме мэра, — это штурм.
— Легко сказать, сэр, но осуществить штурм не так-то просто и очень опасно, — ответил Беллини.
— Судя по всему, вы решили отказаться от переговоров, — проговорил Шрёдер.
Все посмотрели на него, а Бурк сказал:
— Капитан, вы пока все еще наша главная надежда. Если есть нечто среднее между капитуляцией и штурмом, я уверен, вы найдете, что это такое. Вместе с тем Брайен Флинн сказал, что третьего не дано, и, по-моему, он сказал правду. Рассвет или смерть.
Морин, не отрываясь, глядела на Хики, который разговаривал с кардиналом и отцом Мёрфи в исповедальне. Она обратилась к Бакстеру:
— Он спрашивает их о кнопке и о содержании первой информации.
Бакстер кивнул и поднялся со скамьи.
— Давайте походим немного, разомнем ноги. Заодно поговорим.
Они молча пошли по алтарному помосту к престолу, пройдя расстояние около сорока футов, затем повернулась и направились назад. Когда они проходили у ограды, Бакстер наклонил голову и тихо сказал:
— Посмотрите туда, на медную плиту.
Морин бросила взгляд на алтарь справа. За лестницей в ризницу виднелась огромная медная плита, через которую Хики и Меган Фитцджеральд спускались вниз с кейсами.
Бакстер осмотрел все обширное пространство собора.
— Я стараюсь изучить это здание. Когда Хики и Фитцджеральд вылезли из-под этой плиты, руки и колени у них были испачканы землей. Значит, там должно быть очень низкое пространство, в котором можно передвигаться только на четвереньках. Это должно быть темное, неосвещенное или слабо освещенное помещение. Огромное пространство, почти с городскую площадь, где можно бесследно испариться. Если нам удастся быстро поднять эту плиту и нырнуть в подземелье, они никогда не смогут отыскать нас там даже с фонарем.
Проходя опять по правой стороне алтаря, они вновь внимательно оглядели плиту.
— Даже если мы сможем поднять плиту, — сказала Морин, — и нырнуть под нее, прежде чем нас застрелят, мы не окажемся на свободе, и никто вне собора не узнает, что мы там, внизу.
— Зато мы будем знать, что мы уже не наверху.
Морин согласно кивнула:
— Да, это уже довод, не так ли?
Несколько минут они продолжали молча прохаживаться, затем Морин спросила:
— Как вы собираетесь все это проделать?
Бакстер изложил свой план.
Кардинал и отец Мёрфи не спеша шли по алтарю, и Морин и Бакстер заметили смертельную бледность, покрывшую лица обоих священнослужителей. Отец Мёрфи печально посмотрел на Морин и Гарольда.
— Хики все пронюхал.
Затем заговорил кардинал:
— Я не возражал бы против передачи сигналов в дом настоятеля. — Он недовольно посмотрел сначала на отца Мёрфи, а затем на остальных. — Но было бы лучше, если бы вы заблаговременно предупреждали меня о своих планах.
Бакстер кивнул:
— Мы как раз и собираемся это сделать, Ваше Высокопреосвященство. Мы обдумываем план побега. И хотим, чтобы вы оба пошли с нами.
Кардинал отрицательно покачал головой и произнес твердо:
— Мое место здесь. — На какое-то мгновение показалось, что его мысли витают далеко, но он встрепенулся и продолжал: — Но я готов дать вам свое благословение. — Кардинал повернулся к отцу Мёрфи: — Вы можете уходить вместе с ними, если того пожелаете.
Мёрфи покачал головой и обратился к Морин и Бакстеру:
— Я не могу оставить Его Высокопреосвященство. Но помогу вам, если сумею.
Морин внимательно посмотрела на каждого из трех стоящих перед ней мужчин.
— Хорошо. Давайте обсудим детали и выберем время. — Она взглянула на свои часы. — В девять часов мы уходим.
Глава 33
Как только епископ Доунс вошел в кабинет настоятеля, капитан Беллини спросил у него:
