лестница. Видите ее? На дне есть проход, который ведет еще в одну комнату. Эта свеча осветит путь. А в комнате вы найдете достаточно свечей.
Флинн поднялся на каменный постамент и перебрался через стенку гроба. Одной ногой он нащупал верхнюю ступеньку и встал на нее, держась за гробовую крышку. Из темной ямы несло сырым гнилостным запахом. Брайен вопросительно посмотрел на отца Доннелли.
— Это путь в ад, сын мой. Но не бойся! Ты найдешь там много друзей.
Флинн попытался улыбнуться этой шутке, но невольная дрожь пробежала по его телу.
— Полагаю, мы должны будем благодарить вас.
— Думаю, что будете. Но сейчас торопитесь. Мне же лучше находиться в трапезной и спокойно завтракать, когда туда нагрянут с обыском.
Брайен начал спускаться по ступенькам, пока прелат помогал Морин подняться на каменный постамент и найти первую ступеньку потайной лестницы. В одной руке Флинн сжимал свечу, а в другой руку Морин. Она старалась не задеть покрытого плесенью свертка.
Затем отец Доннелли поднял на место дно гроба, прикрыл его крышкой и вышел из склепа, закрыв за собой тяжелую бронзовую дверь.
Свеча, которую держал Флинн, осветила узкий проход длиной шагов в пятьдесят. Не отпуская руки Морин, он осторожно повел ее по этому темному, мрачному коридору, который в конце концов привел их в крохотное темное помещение. Найдя свечи, о которых говорил священник, Флинн зажег их от своей свечи и оглядел комнату. Она сильно отличалась от тех, которые он видел наверху, — стены даже не оштукатурены, сложены из грубо отесанного камня. Стоял могильный холод, и Брайен заметил, как из его рта при дыхании появляется пар. Он еще раз окинул взглядом тусклое, мрачное помещение.
— Да… Странное место.
Морин закуталась в серое шерстяное одеяло, которое нашла на полу, и села на низенькую скамеечку у стены.
— А ты чего ожидал, Брайен, — игровую комнату, что ли?
— Вижу, тебе стало получше.
— Я чувствую себя препогано.
Флинн обошел вокруг странное шестигранное помещение. На одной стене он заметил большой кельтский крест, а под ним маленький сундучок, стоящий на деревянной подставке. Флинн провел рукой по крышке сундука, но не открыл ее. Внезапно он повернулся к Морин:
— Ты веришь ему?
— Он ведь священник.
— Священники ничем не отличаются от других людей.
— Думаю, отличаются.
— Посмотрим.
Флинн вдруг ощутил сильную усталость от длинной напряженной ночи, когда вынужден был мобилизовать все силы, чтобы выжить. Опустившись рядом с сундуком на сырой холодный пол, он прислонился к стене, повернув лицо к темному проходу, ведущему в склеп.
— Не дай Бог, если мы проснемся в Лонг-Кеш…
— Это моя вина, — прервала его Морин. — Ведь так? Постарайся уснуть.
Несколько раз просыпаясь во время чуткого сна, Брайен, открывая глаза, видел только закутанную в шерстяное одеяло Морин, лежавшую на полу рядом с ним. В очередной раз он проснулся, когда услышал, что дно гроба снова стало опускаться и ударилось о стену узкого прохода. В одно мгновение Флинн оказался на ногах и встал у входа в коридор. В лучах света, струящегося из склепа, он заметил висящее дно гроба и мнимые мощи святого отца, прилепившиеся к полу гроба, словно ящерица к сухой каменной стене.
Сверху показалась мужская фигура: черные ботинки, черные брюки (романтический образ — как раз под стать окружающей обстановке), затем обозначилось лицо отца Доннелли. Высоко над головой он держал поднос, чтобы тот не мешал ему спускаться.
— Они были здесь, но уже ушли.
Флинн подошел к проходу и взял поднос у священника. Отец Доннелли закрыл гроб, они вошли в комнату, и Флинн поставил поднос на небольшой деревянный столик.
Настоятель внимательно осмотрел комнату — так хозяин проверяет помещение для гостей. Потом перевел взгляд на неподвижную фигуру Морин и обернулся к Флинну.
— Так, значит, это вы взорвали бронетранспортер, верно? Могу сказать, что это более чем дерзко.
Брайен промолчал.
— Ну хорошо, в любом случае они теперь направились к ферме Мак-Глохлинов. Эти Мак-Глохлины — верные прислужники полиции. Твердые пресвитериане. Они пришли сюда из Шотландии еще с армией Кромвеля. И все три века, проживая на этой земле, считали Ольстер своей страной… Как чувствует себя ваша спутница?
Флинн осторожно опустился на колени около Морин.
— Спит. — Он коснулся рукой ее лба. — У нее жар.
— Я принес несколько таблеток пенициллина, аптечку первой помощи, а еще горячий чай с беконом. — Из кармана аббат достал небольшую бутылочку. — А здесь немного виски для вас. Конечно, если пожелаете.
Флинн взял протянутую ему бутылку.
— Благодарю. Это именно то, в чем я нуждаюсь сейчас больше всего. — Он откупорил бутылку и сделал большой глоток.
Отец Доннелли нашел в углу две скамеечки и пододвинул их к деревянному столику, на который Брайен поставил поднос.
— Дайте ей поспать. А пока мы с вами выпьем чаю.
Флинн присел, наблюдая за священником, за движениями человека, который с полнейшей серьезностью относится к принятию пищи.
— И кто же был здесь? — внезапно спросил Флинн.
— Английские солдаты и местная полиция. Полицейские, как водится, хотели подорвать здание, но армейский офицер удержал их. Майор Мартин. Вы, наверное, знаете его? Да, он законченный мерзавец. В любом случае, все они великолепно разыграли свои роли.
— Я рад, что у каждого человека когда-нибудь наступают лучшие времена. Жаль лишь, что приходится будить людей так рано.
— Знаете, молодой человек, создается впечатление, что участники этой войны про себя высоко оценивают достоинства друг друга. Равнодушие в этом деле особо не ценится.
Флинн внимательно смотрел на священника. Наконец ему встретился человек, который не лгал.
— Можно нам уйти отсюда? — спросил Флинн, маленькими глоточками отхлебывая горячий чай.
— Нужно подождать, пока они окончательно не исчезнут из этих мест. Знаете, наблюдать ведь можно и в бинокль. Посидите еще, по крайней мере, дня два. Уйдете, разумеется, ночью.
— А что, разве все путешествуют по ночам?
Прелат рассмеялся:
— Видите ли, мистер…
— Кохарен.
— Раз на раз не приходится… Когда же все это закончится?
— Когда англичане покинут наши земли и шесть северных и двадцать шесть южных графств объединятся.
Отец Доннелли осторожно опустил чашку на стол.
— Нет, сын мой. Истинное желание ИРА, самое тайное, самое скрытое желание всех католиков — это не только сосуществование в мире после объединения юга и севера, о чем сказали вы. Это желание выдворить всех протестантов обратно в Англию, Шотландию, Уэльс. Выгнать всех Мак-Глохлинов, чтобы те отправлялись обратно, на свою историческую родину, которую они не видели и не вспоминают уже три столетия.
— Да, они все ублюдки.
