— Как будто ты не знаешь, осел длинноухий.
— Я слышал снаружи, что кто-то сорвал аукцион.
— Тогда с твоими ушами все в порядке.
Фиц был толстым ирландцем, с бровями, напоминающими птичьи гнезда; его глаза находились в беспрестанном движении. Будучи абсолютно непредсказуемым, он внезапно отошел от Уолтера.
— Привет, Рис. Чертовски тебе сочувствую. Рано или поздно это должно было случиться, хотя ты вряд ли хочешь все это заново пережевывать.
— Что верно, то верно. — Жарден огляделся вокруг — зал почти опустел. — Ты присутствовал при добивании затравленного зверя, — мрачно добавил он.
— Да, тяжелая передряга. — Фиц покосился на бородатого молодого человека, спокойно наблюдавшего за рабочими. — А кто покупатель? Привет, Валери.
В этот момент молодой человек повернул к ним бородатое лицо, и Фиц так прищурился, что его брови почти соединились с мясистыми щеками.
— Здравствуйте, мистер Фицджералд, — ответила Вэл, глядя, как выносят комод. На одной из ножек виднелась глубокая царапина, оставшаяся от пинка маленькой Валери, когда миссис Томпсон отшлепала ее за то, что она написала на одном из ящиков «Томпсон дура».
Но Фиц не обратил на нее внимания.
— Эй! — кинул он бородатому молодому человеку. — Ведь я вас знаю!
— Вот как? — вежливо отозвался молодой человек и отошел.
Фиц последовал за ним.
— Вас зовут Квин, верно? Эллери Квин?
— У вас хорошее зрение. — Молодой человек снова попытался отойти, но Фиц схватил его за руку.
— Знаешь, Рис, кто скупил ваше барахло? — крикнул он. — Эллери Квин — великий ум!
Однако великому уму удалось вывернуться. Фиц потопал за ним. Проходя мимо Уолтера, он крикнул:
— Сообщи в офис, черт бы тебя побрал... Эй, Квин!
Фиц поймал Эллери снаружи. Несколько фургонов уже были загружены и уехали; рабочие нагружали последние два.
— Не будьте таким назойливым, — вздохнул мистер Квин.
— Я Фицджералд из «Индепендент», — быстро представился Фиц, железной хваткой вцепляясь в руку Эллери.
— Вы осел.
— Это почему?
— Если бы я хотел, чтобы меня узнали, мистер Фицджералд, то не кажется ли вам, что я бы сам назвал свое имя?
— Так вот в чем причина фальшивой бороды!
— Не совсем. Несколько месяцев назад у меня появилась сыпь на лице — вероятно, аллергия, — и я не мог бриться. Теперь сыпь прошла, но мне настолько понравилась моя внешность, что я сохранил бороду.
— А меня мучает синусит, — тут же доложил Фиц. — Что у вас с голосом? Сыпь на связках?
— Элементарно, мой дорогой Ватсон. Как только я сошел с поезда под ваш благословенный калифорнийский дождь, так сразу заполучил ларингит, от которого до сих пор не избавился. Мне бы следовало находиться в постели, — с горечью пояснил Эллери.
— Почему же вы не в ней? Что вы делаете в Голливуде? Где вы раздобыли столько денег? Или вы женились и меблируете ваше семейное гнездышко?
— Если это интервью, — ответил Эллери, — то я стал глухонемым вследствие полного паралича.
— Главный редактор этому не поверит. — Фиц бросил на него проницательный взгляд. — Даже если вы это утверждаете.
— Я это утверждаю.
— Как насчет того, чтобы удовлетворить мое непрофессиональное любопытство?
— Я в Голливуде согласно литературному контракту со студией «Магна». Видит бог, я не имею понятия о том, как писать киносценарий, но раз их это не заботит, то меня и подавно. И я не женился.
— Погодите! Зачем вы скупили весь хлам Жардена?
Эллери наблюдал, как отъезжают два последних фургона. Выйдя из-под навеса под дождь, он поспешно сел в такси и вежливо помахал рукой:
— До свидания, мистер Фицджералд. Было приятно с вами познакомиться.
Автомобиль быстро отъехал.
Жардены, Уолтер и Пинк молча стояли в пустой гостиной.
— Фургоны уехали? — наконец спросила Вэл. — Все... увезли?
— Да, Вэл.
— Тогда нам больше нечего тут делать.
— Пошли, — проворчал Пинк, — пока я не разревелся. Они вышли из пустого дома, держась рядом друг с другом, как приговоренные преступники по пути на казнь.
Снаружи Вэл сорвала розу и стала рассеянно обрывать лепестки.
— Ну, давайте прощаться, — весело произнес Рис. — Думаю, нас ожидает много интересного, котенок. — Он обнял дочь.
— Выше голову, попрыгунья, — подбодрил девушку Пинк.
— Со мной все в порядке, — отозвалась Вэл. — Конечно, это немного странно...
— Пошли, — тихо сказал Уолтер.
Он зашагал впереди всех к сторожке у ворот, сунув руки в карманы пальто и не оборачиваясь ни на дом Жарденов, ни на остальных.
За воротами на дороге шумела толпа, но когда маленькая процессия направилась к ней, гул стих. Фрэнк, дневной сторож, выбежал из своей будки и поспешил к стоящим у ворот двум автомобилям, болтая пустым левым рукавом.
Сохранять спокойствие становилось все труднее. Вэл почувствовала слабость. Это походило на французскую революцию с толпой citoyens[16], алчно поджидающей жертвы, и маячившей впереди гильотиной...
Фрэнк открыл дверцу маленького седана — единственного автомобиля Жарденов.
— Мне очень жаль, мистер Жарден, — сказал он.
Садясь в машину, Рис зацепился пальто за ручку дверцы, и шерстяная ткань под правым карманом, треснув, разошлась — образовалась дыра почти правильной треугольной формы.
— Ты порвал пальто, Рис, — сказал ему Пинк, но Жарден не обратил внимания, шаря в поисках ключа зажигания.
Вэл скользнула на заднее сиденье и откинулась на спинку, избегая взгляда Уолтера, закрывавшего за ней дверцу. Пинк влез следом за Жарденом.
— Мне жаль, сэр, — плачущим голосом повторил Фрэнк.
— Вот. — Рис сунул крупную купюру в руки привратнику. — Раздели это с Валевским, Фрэнк. До свидания.
— Спасибо. — Фрэнк заковылял к воротам.
— Ну, — улыбнулся Рис, заводя мотор, — что будем делать? Перекусим в «Троке»?
— Там слишком дорого, папа, — пробормотала Вэл.
— Тогда как насчет Эла Леви? Или «Дерби»?
— Лучше уберемся отсюда, — сухо заметил Пинк, — пока толпа не начала требовать крови.
Рис смолчал и нажал на акселератор. Вэл оглянулась. Уолтер медленно садился в свой двухместный
