— Четыре с половиной, — отозвался хриплый голос.
— Четыре с половиной тысячи! Кто предложит пять? Вы, сэр? Мистер Руиг? Четыре с половиной раз, четыре с половиной два, четыре с половиной... Продано джентльмену за четыре тысячи пятьсот долларов!
«Грабеж!» — подумала Вэл. Лоустофтский фарфор был семейной реликвией, стоящей куда больше десяти тысяч...
Вместе с остальными присутствующими она вытянула шею, чтобы рассмотреть вора с хриплым голосом. Он оказался худощавым молодым человеком с черной бородой и в пенсне. Вэл бросила на него злобный взгляд и отвернулась.
Наступила очередь второго лота. Вэл едва слышала выкрики аукциониста и предложения цены. Бедняга Рис сидел неподвижно — находиться здесь было для него пыткой. Когда голоса смолкли, выяснилось, что победу вновь одержал бородатый молодой человек. «Скотина! — подумала Вэл. — Отхватил спальный гарнитур бедной мамы! »
С лотом номер три произошла та же история. Зал загудел, а аукционист был в восторге. Зато мистер Анатоль Руиг, очевидно питавший склонность к антиквариату, отнюдь не казался довольным, кидая мрачные взгляды на непобедимого соперника. В заднем ряду Уолтер Спет откинулся на спинку стула, рассеянно набрасывая карандашом на оборотной стороне конверта голову бородатого молодого человека, сидящего в ряду перед ним.
Лот номер четыре. Номер пять. Шесть. Семь...
— Это подтасовка! — громко заявил чей-то голос. — Он не дает никому ни единого шанса!
— Пожалуйста, тише! Леди и джентльмены...
— Это не аукцион, а монолог!
Три человека встали и возмущенно покинули зал. Мистер Анатоль Руиг внимательно разглядывал главного злодея. Бледный мужчина тоже поднялся и вышел. Вэл в панике озиралась. Рис, нахмурившись, смотрел на алчного покупателя.
Лот номер восемь, девять, десять...
— Я ухожу!
— Я тоже!
Бородатый молодой человек кашлянул.
— Простая вежливость вынуждает меня предупредить оставшихся, что они могут также уйти, если только не хотят присутствовать в качестве обычных зрителей.
— Прошу прощения, сэр... — начал аукционист, которому происходящее перестало нравиться.
— Должен добавить, — обратился к нему молодой человек, — что мы побережем голосовые связки, если взглянем в лицо факту.
— Факту? — ошеломленно переспросил аукционист, призывая к порядку стуком молоточка.
— Тому факту, — продолжал молодой человек, вставая во весь довольно значительный рост, — что я имею скромное намерение купить каждый лот на этом аукционе, независимо от предлагаемой другими цены.
И он сел, дружелюбно улыбаясь соседям.
— Кто это такой? — пробормотал Рис Жарден.
— А ты не знаешь? — удивленно прошептала Вэл. — Не понимаю...
— Все это абсолютно против правил, — заявил аукционист, вытирая лицо.
— Фактически, — уточнил с места молодой человек, — чтобы сэкономить время, я готов предложить мистеру Жардену крупную сумму за весь каталог.
Мужчина, сидящий позади Вэл, вскочил с криком:
— Это заговор — вот что это такое!
— Теперь все ясно! — подхватил кто-то еще.
— Конечно! Это трюк Жардена!
— Он блефует!
— Устроил фальшивый аукцион, дабы все подумали, что он разорен, а сам подсадил этого типа, чтобы тот скупил для него все!
— На его же деньги!
— Пожалуйста, леди и джентльмены... — начал Рис, поднимаясь с места.
— Сидите, мошенник! — завизжала толстая потная леди.
— Нет-нет, он вовсе не мошенник, — запротестовал молодой человек, явившийся причиной беспорядка.
Но его голос утонул в хоре негодующих криков.
— Полицейский! Очистите зал! — рявкнул аукционист. Когда порядок был восстановлен, Вэл пробралась поближе к бородатому молодому человеку.
— Бессовестный! Смотрите, что вы наделали!
— Признаю, — виновато ответил он, — что я не предвидел возмущения масс... Полагаю, вы мистер Жарден? Мое предложение было вполне серьезным.
— Аукцион прекращается! — сердито объявил аукционист. Имея в зале столь ретивого покупателя, он явно рассчитывал на хорошие комиссионные.
— Я принял решение внезапно, мистер Жарден, поэтому не мог обратиться к вам с этим предложением перед распродажей.
— Хорошо, давайте обсудим ваше предложение, — согласился Рис.
Трое мужчин склонили друг к другу головы. Мистер Анатоль Руиг встал, взял шляпу и трость и потихоньку вышел.
Молодой человек сумел добиться своего. Спустя пять минут озадаченный Жарден принял предложение, аукционист неуклюже сел, чтобы выписать счет, а молодой человек извлек из кармана бумажник и выложил на стол такую толстую пачку новеньких тысячедолларовых банкнотов, что Вэл едва не завопила: «Финансовый король!»
— Чтобы избежать путаницы с чеками, — хриплым голосом объяснил молодой человек. — А теперь, если больше нет вопросов, на улице меня ждут несколько фургонов.
Он вышел и вскоре вернулся с группой мускулистых джентльменов в комбинезонах, которые огляделись, поплевали на руки, выслушали данные шепотом инструкции их нанимателя, покивали и молча приступили к работе.
— Кто же он такой? — осведомился Пинк, глядя на бороду незнакомца.
— Спекулянт! — фыркнула Вэл. Подумав об Уолтере, она как бы невзначай придвинулась к нему. — Привет.
— Здравствуй.
Молчание. Затем Вэл спросила:
— Тебе не стыдно?
— Стыдно, — ответил Уолтер.
Ну что можно сделать с таким человеком? Вэл выхватила у него конверт, на котором он рисовал, скомкала его, швырнула в Уолтера и отошла прочь.
Уолтер подобрал конверт и рассеянно сунул его в карман.
— Вот ты где! — послышался чей-то бас, и Уолтер поднял голову:
— Привет, Фиц. Как поживаешь? Фицджералд сел, тяжело дыша.
— Паршиво. Я думал, Калифорния избавит меня от синусита, но будь я проклят, если моя башка не стала болеть еще сильнее. — Фиц прожил в Калифорнии больше десяти лет и по десять раз в день жаловался на свой синусит. — Где рисунок?
— Какой именно?
— Сегодняшний, завтрашний — любой, — проворчал Фиц. — За что, по-твоему, я тебе плачу — за красивые глаза? Из-за этой истории с «Огипи» в воздухе полным-полно грязи, а ты бездельничаешь!
— Я был занят.
— У меня целую неделю не было карикатур — приходилось пользоваться старыми. Послушай, Уолтер, что здесь происходит?
