Ашур и Асмур были близнецами и с самого детства не расставались, будучи вечными друзьями и соперниками. Им нравились одни и те же игры, одни и те же женщины, одни и те же песни…
– А как насчет одного и того же королевства? – нечаянно поинтересовался я. В глазах Грудды что-то блеснуло – любопытство? настороженность?
– Они и после коронации остались такими же друзьями, – продолжила она. – Ашур был при Асмуре своего рода главным советником.
– Вам было жаль потерять их?
– Они были моими братьями.
– Мне показалось, вы не очень обрадовались возвращению одного из них.
– Я все еще не могу поверить… И, кроме того, неожиданное появление еще одного близкого родственника чревато всяческими осложнениями. Вы можете быть втянуты в борьбу группировок, о которых ничего не знаете. Или создать свою.
– Ну, пока я не создал никаких группировок… Я похож на Ашура?
– Нет. Вы слишком мрачны для него.
– Жизнь не была ко мне добра.
– Да. Боюсь, и вы стали недобрым.
«Годы меняют человека, и я не знаю, каким вы стали…» Думали они с Альбертом одинаково.
– Вы просто наталкиваете меня на эту мысль, Грудда, – сказал я полушутливо.
– Рано или поздно она все равно придет вам в голову. Я хочу, чтобы вы действовали не импульсивно, а все хорошенько обдумав. Не надо больше жертв и крови. Вы ведь знаете о судьбе Арамея
– Итак, я просто обязан подумать о своем праве на трон Элджеберта. Причем подумать серьезно. – Я поднял правую руку в ироничном обещании. – Клянусь. А что сейчас?
– Придется встретиться с кем-то, кто лучше знает Ашу-ра и Артона. Я прикидываю – с кем. Айрат…
– Он слишком предан Габриэлле и скажет то, что прикажет она, – возразил Элджи.
– Альберт уже отказался вам помочь. Анкер, Арон честолюбивы и не преминут использовать вас в качестве лишнего козыря… Гива… Я давно ее не видела. Айленд, Габи?
– Пожалуй.
– Но тебе нельзя ехать дальше, Габи. Ты уже за пределами заклятого леса, ни Габриэлле, ни Альберту это не понравится. Да и мои родственники тебя недолюбливают…
Элджи вспыхнул.
– Я поеду с ним! Он совсем не знает наших мест! Я буду вести себя тихо и скромно, Гордон, Грудда! Я даже псов с собой не буду брать! Только Асмура – он самый спокойный. Я возьму его на цепочку, хотя это ему совсем не нравится… Ну, Гордон! Хочешь, я стану твоим оруженосцем?
Мы не сдержали улыбок.
– Если Гордон обещает следить за тобой… Ох и попадет нам от Альберта! Когда вы едете?
– Сейчас, – сказал я.
… Грудда подошла к моему коню, подняв голову, положила теплую ладонь на мое колено.
– Гордон. Кем бы вы ни оказались. Что бы вы ни выяснили. Возвращайтесь. Здесь ваш дом. Здесь вам всегда будут рады.
Теплая птица благодарности и грусти шевельнулась у меня в груди.
– Спасибо, сестричка!
Наклонившись, я поцеловал ее в прохладный высокий лоб.
– Заедем к Вещему! – предложил Элджи.
– К кому?
– Вон в той лощине живет уже тысячу лет Вещий Ворон. Если он захочет разговаривать с нами, спросим про твое прошлое или будущее.
В лощине было очень тихо – видно, Ворон разогнал остальных пернатых. Старые деревья расступались неохотно, кони двигались по грудь в траве. В центре небольшого холма, насыпанного из камней, стоял высокий столб с выбитым кружевом непонятных мне букв. На верхушке его восседала такая огромная птица, какую мне в жизни не приходилось видеть. Ворон был не черным, а скорее пегим от старости. Мне показалось даже, что местами он просто облысел. Он не открыл глаза ни при нашем появлении, ни когда Элджи постучал эфесом шпаги по столбу:
– Ворон! Вещий Ворон! Проснись! Мы пришли к тебе с подарками!
– Может, он давно сдох на своем насесте! – предположил я.
Ворон тут же приоткрыл один глаз. Он был круглым, желтым, ярким. Откашлявшись, как человек, который давно не разговаривал, он сипло каркнул:
– Люди! Опять люди! Кр-ругом люди! Сколько вас р-развелось!
– Мы принесли тебе подарки, – терпеливо повторил Элджи.
– Покажь! – потребовал Ворон.
Элджи спешился. Развязал мешок, положил к подножию столба разноцветные камешки, куски сушеного мяса, горсть золотых монет. Ворон, вытянув шею, заглядывал вниз.
– Мало, – просипел он.
Подумав, Элджи расстегнул свой браслет и бросил в общую кучу. Удовлетворенно гуркнув, Ворон опять нахохлился и опустил на глаза серую пленку.
– Ну! – нетерпеливо сказал Элджи. – Скажи же что-нибудь про его судьбу!
– А что говор-рить, – ворчливо буркнул Ворон. – Я все ему сказал вчер-ра.
– Вчера! – вскричал Элджи.
– Вчера? – удивился я. – Да он спятил! Недолго подумав, Элджи спросил вкрадчиво:
– А может, не вчера, а десять лет назад, мудрый Ворон?
– Может, и так, – недовольно ответил Ворон. – Какая р-разница! Это все равно что вчера!
– Для тебя. Но не для нас, живущих мало. Напомни ему, о мудрый, свое предсказание. Наша память так коротка…
– Зачем говор-рить тому, кто все забывает! – брюзгливо каркнул Ворон. – Я сказал ему: «Имеющий глаза не видит». Я сказал ему: «Невидящего накажет забвение». И еще я сказал ему: «Кто больше верит, тот больше и обманется».
– И что это значит? – спросил Элджи.
– То, что я сказал, конечно! – с достоинством ответствовал Ворон и, раскрыв чудовищный клюв, хрипло каркнул. У меня заложило уши.
– Погляди на него, – попросил Элджи. – Может, твое предсказание уже сбылось?
Ворон опять открыл один глаз и покосился на меня. Повернул голову и поглядел другим.
– Стр-ранно! – изрек он и умолк.
– Что «странно»? – спросил я, с трудом удерживаясь от повторения его раскатистого «р-р-р».
– Теперь – др-ругое!
Он глубокомысленно умолк. Покосившись на Элджи, я перевел дух. Я был готов открутить голову проклятой птице.
– Ты – не то, что ты думаешь! – объявил наконец ворон. – Но ты станешь тем, кто ты есть, если пойдешь своей дорогой и не будешь желать того, что тебя заставляют желать.
И умолк.
– Все? – разочарованно спросил Элджи.
– Да, – с достоинством заявил Ворон. И вдруг хрипло расхохотался. – А ты, кто не тот, кем кажешься, не хочешь узнать свою судьбу?
– Нет, – спокойно отозвался Элджи, поднимаясь в седло. – Я заплатил за одного.
– А я р-раскажу тебе бесплатно! – Ворон захлопал крыльями так, что поднялся ветер. – Ты говор-ришь не то, что думаешь, а думаешь не то, что знаешь!
– Что-что?
– Что-что! – передразнил Ворон. – Вещего Вор-рона не пер-респрашивают! Вещему Вор-рону внимают!
– Внимаю, – покорно сказал Элджи.
