каменном полу тела.
Косые взгляды мужчин и тихое улюлюканье за спиной невольно заставили девушку убыстрить шаг.
Хромой вдруг остановился и резко обернулся.
Он не произнёс ни единого слова, но дальнейший путь они проделали в тишине, и ни одна рука не протянулась больше к её плащу.
Едва увидев раненого, Эши поняла, что это серьёзно. Гораздо серьёзнее всего того, что было раньше. Молодой невольник лежал в углу, отгороженный от остальных несколькими грязными тряпками. Даже не прикоснувшись к нему, она ощутила боль. Мгновение спустя она поняла, что сломанные ребра безжалостно сдавили его лёгкие. Запёкшиеся, покрытые гнойной коростой раны тянулись от плеча к животу, и запах разлагающейся плоти чувствовался издалека. Невольник медленно умирал.
Эши опустилась возле него на колени.
– Что с ним?
– Придавило куском породы.
Хромой с бесконечной заботой поправил заскорузлую тряпку, укрывавшую ноги и бёдра раненого, и зло посмотрел на Эши.
– Ну, что же ты медлишь? Может тебе плохо видно?
С этими словами он резко поднял факел, и Эши словно лишилась воздуха. Запавшими, почерневшими от страданий глазами на неё смотрел… лорд Фиджин.
Великие Небеса! Разве так должна была случиться эта встреча? Сколько раз Эши представляла её себе. Сначала боясь, затем надеясь, затем перестав надеяться. Но это?! Только не Фиджин!
– Привет, сестрёнка, – скорее угадала, чем услышала она. С трудом подняв руку, лорд коснулся её щеки.
– Живая… Ты… изменилась. Эши задержала его пальцы.
– Молчи, тебе нельзя говорить. Всё потом.
– Потом… не будет. Я умираю, Эши.
Хромой следил за происходящим с возрастающим удивлением.
– Ты его знаешь?
– Знаю. Это мой брат.
Раненый закрыл глаза, сознание покидало его. «Если я не
– Надо предупредить стражу, что я остаюсь. Мне нужно много времени и много горячей воды.
– Как скажешь, госпожа лекарка, я к твоим услугам. Этот парень спас мне жизнь. Я перед ним в долгу и сделаю всё, что потребуется.
Драгоценное время уходило, и вместе с ним уходила едва теплившаяся в лорде жизнь.
– Мне нужно, чтобы рядом не было любопытных.
– Вы слышали? – обернулся к людям Тэн-Айби. Эши скинула свой длинный плащ.
– Загороди этот угол, мне не должен никто мешать. Я собираюсь заговаривать раны.
Хромой одобрительно кивнул. Заговоры – это то, чем испокон веков лечили простой народ лекари, то, что не вызывало никаких сомнений. Наоборот, лекарь, пользовавший больного без заговора, выглядел в глазах людей почти шарлатаном.
Многие заговоры действительно помогали, но Евфания не раз твердила ей, что главное в лекарке – это умение и навык, главное, что знает твоя голова и вершат твои руки, а не то, что слышат уши окружающих.
Частенько бормоча под нос неразборчивые слова, Евфания накладывала компрессы и смазывала раны целебными мазями, которые помогали лучше любого заговора.
«Люди верят в них, – не уставала повторять лекарка, – не обманывай их ожиданий. Делай вид и делай дело, и да помогут тебе Небеса».
Эши положила руку на горячий лоб Фиджина и громко и ясно произнесла первые слова заговора, облегчающего боль. До конца его читают лишь посвященные, но первые слова известны почти каждому.
«Никто не должен знать о твоём Даре, детка», – словно наяву услышала она тихий голос Евфании.
Не прерывая бормотания, Эши сделала Тэн-Айби знак удалиться. Убедившись, что он ушёл, она осторожно дотронулась до груди лорда.
«Плохо. Очень плохо».
Почти не обращая внимания на то, что говорит, она заучено повторяла знакомые слова. Заговор от боли, от лихорадки, от грудной болезни. Лишь бы её голос слышали те, кто находится за сомнительной стеной из нескольких тряпок и её плаща, а сама она всем своим сознанием тянулась к сознанию Фиджина
Но Фиджин ушёл уже слишком далеко. Если он успеет пересечь
Внезапно лорд глубоко вздохнул, и в следующую секунду его тело и сознание откликнулись на её зов.
Застывшее лицо раненого смягчилось, скорбная складка между бровей разгладилась. Ещё раз вздохнув, Фиджин погрузился в глубокий сон.
«Смогла!» – Эши без сил прислонилась к стене и сползла на пол. Перед глазами плясали багровые тени, в ушах стоял звон… Ей хотелось зажать их руками, скорчиться и не двигаться больше.
– Туда нельзя! – раздался вдруг повелительный голос хромого.
– Пусти меня, Тэн-Айби! Там умирает мой брат, и я хочу быть рядом с ним!
Звук этого голоса окатил Эши горячей волной. Она подняла голову. Этот голос мог принадлежать только одному человеку на свете.
– Туда нельзя! – Цепь хромого громко звякнула. – Я дал слово, и я сдержу его. Я не пущу никого, даже тебя!
– Почему ты не даёшь мне проститься с ним? – В голосе говорившего слышалась мука. – Не заставляй меня ударить тебя, Тэн-Айби!
– Тише, тише. С ним лекарка.
Уняв дрожь в коленях, Эши с трудом выпрямилась и отвела полог.
Несколько бесконечно долгих секунд Криш вглядывался в её лицо, а затем схватил в охапку и неловко прижал к себе.
– А я, а мы… Ведь мы почти похоронили тебя, мы уже перестали надеяться… – По грязным щекам ловчего катились слёзы. – Нашлась… живая и нашлась… А где лекарка? Эши, Фиджин… Он умирает.
– Он не умрёт. – Ей казалось, что она говорит очень громко.
– Да, да, конечно, если лекарка здесь. Но где она?
– Вот, – коротко указал хромой.
– Да где же?
– Это я, Криш.
– Ты?!
Отстранившись от ловчего, Эши вновь опустилась на колени перед лордом.
– Я теперь многое умею, – горько улыбнулась она. Криш беспокойно взглянул на раненого.
– Он такой тихий… и еле дышит.
– Он заснул, ему лучше. Поверь мне.
– Клянусь, она говорит правду. – Хромой внимательно смотрел на больного. – И, клянусь, я не видел ни одного лекаря, у которого в голове помещалось бы столько заговоров сразу. Девчонка не умолкала ни на минуту.
– Но ты… – Криш растерянно покачал головой. – Я помню, как ты боялась вытащить занозу у меня из пальца.
– Я… очень изменилась, я расскажу тебе после, – тихо ответила Эши и обернулась к хромому: – Я просила горячей воды.
– Не могу поверить… Ты – лекарка…
– Потом наговоритесь, парень. – Тэн-Айби ободряюще хлопнул его по плечу. – Ты же слышал, сейчас
