хроника?
– У меня родители летали всю жизнь. – Она перехватила его взгляд. – Живы-здоровы до сих пор, души друг в друге не чают, хоть и на пенсии уже. Мама – пилот торгового флота, отец – штурман. Я даже родилась в космосе. Такая вот романтическая история.
– Что-то невеселая у тебя романтическая история…
– А что хорошего? Два месяца целуют, по всему космодрому на руках таскают – все завидуют… и в интернат на полгода! Они друг друга и работу всегда больше меня любили, это сейчас мы регулярно по выходным видимся… А я по ночам в спальне рисовала всякие секретные чемоданчики с дырочками, в которых родители могли бы меня с собой на корабль брать. Все это, конечно, нашли, и меня сначала – к психологу, потом – в литературно-художественный класс. Так вот и стала журналистом из сундука с дырочкой. – Она передернула плечами. – Фу, что за бред такой? Это я у тебя должна все повыспросить.
– Бесполезно. Смотри, нравятся заливчики около острова?
– Да.
– Плавать умеешь?
– Угу. Разве здесь спланирована остановка?
– Эта зона официально запрещена для купания, но есть один фокус. Автопилот возвращает яхту на то место, где люди потерялись, бросает якорь и ведет наблюдение. Если через тридцать минут на борт не возвращаешься – звонит спасателям. Я уже проверял. Раздевайся, а то проскочим.
– Совсем раздеваться? – кокетливо улыбнулась Клэр и подняла на него глаза.
Улыбка застыла на губах.
Если на груди капитана шрамы едва угадывались на загорелой коже, то правая нога была прямо-таки исполосована ломаными линиями старых операционных разрезов. От предложенной пластики Рэд, которого в жар бросало от одного слова «операционная», в свое время отказался. В последствии, правда, пожалел. Но сначала не было денег, а затем времени.
– Рэд, я даже не… Я боюсь! – нашлась Клэр. – Слишком далеко…
И Рэд мысленно обругал себя последним идиотом.
– Не бойся. Я здесь совсем одичал в одиночестве. В следующий раз гидрокостюм надену. Вопросы будешь задавать?
– Н-нет. Поплыли к острову.
– Ну вот. А я уже почти согласился ответить на первые два, – улыбнулся Рэд.
Клэр торопливо сбросила пляжный сарафанчик, оставшись в купальнике. Спросить сейчас: «Как же ты выжил?» – потерять навсегда то, что еще не успела обрести. Лучше плыть, вкладывая все силы в борьбу с равнодушным сопротивлением волн. Плыть и ни о чем не думать. И ни о чем не спрашивать.
– Готова? Прыгаем!
Они долго плескались на мелководье у больших камней, дважды забираясь на катамаран и возвращаясь на остров.
– Ты здорово плаваешь, – сказала Клэр, когда Рэд, нырнувший за браслетом с датчиками, соскользнувшим с руки, догнал ее за несколько взмахов.
– Я вырос на море. Забирайся, пора возвращаться, а то и в самом деле спасателей пришлют.
– Уф-ф… Здорово! Как тебе в голову пришло с яхты на полном ходу прыгнуть? – спросила Клэр, сидя на корме и выжимая волосы.
– Чего со скуки не сделаешь.
– Ты не знал, что она остановится?!
– Догадывался.
Клэр встала и сделала несколько шагов по теплой палубе, держась за ограждение, представила, как прыгает с бортика и остается в воде, глядя вслед удаляющемуся кораблику…
– Рэд, у тебя сигареты есть?
– Есть. Но только «SW».
– Давай. Я свои в коттедже забыла. И расскажи мне уже что-нибудь про Дорварда в конце концов, раз про себя не хочешь!
– Устала или замерзла? – спросил Гардон, накинув ей на плечи пушистое полотенце.
– Ничего я не замерзла! Это меня от недостатка информации трясет. Профессиональная вредность.
Клэр отвела взгляд и бессознательно накрутила на палец все еще влажную и соленую от воды прядь волос. Рэд посмотрел на ее точеную фигурку, наполовину скрытую сползшим с плеча полотенцем и открыл дверь каюты.
– Ветер усилился. Пойдем, съедим что-нибудь, – он протянул руку, – и выпьем. Я же помню, что аппетит у тебя, как у моего бортинженера, а у нас впереди вечер политической грамотности.
В понедельник мисс Адаме опоздала на работу.
– Что это такое?! – завопила Валерия. – Что за вид? Ты сегодня в зеркало смотрелась? Морда обгоревшая, глаза красные, вся покоцаная. Бегом в гримерку! Где тебя носило двое суток?
– Лера, ты когда-нибудь в ночном море купалась? – крикнула Клэр из-за двери.
– Чего?!
– Когда вода фосфоресцирует… От рук искры, сверху звезды, просто невесомость! И море с небом местами меняются… Такой кайф!
– Втрюхалась в своего космолетчика, дура! – зашипела Валерия. – Все мозги вытрахала в ночном море? У них же крыша сорвана напрочь! Забыла уже, как он тебя посылал на все буквы алфавита?
– Это у тебя крыша сорвана!
– Прекрати немедленно. Я звоню Антону. Не хватало еще, чтобы все новые проекты полетели из-за твоего романтического настроения! Зайдешь к нему после эфира.
Антон, штатный психолог агентства информации, сам зашел к ним в курилку.
– Привет космопролетчицам, – улыбнулся он. – Что за истерика, Валерия, и кому это из вас нужна срочная психологическая помощь?
– Никому, – буркнула Клэр.
– Ей, – кивнула на подругу Лера. – Приведи ее в чувство, Антончик, а я пойду…
Дома Клэр долго вертела в руках брошюру «Люди пространства – иная ментальность» и, не открывая, бросила ее на диван.
Во вторник вечером, только Рэд успел задремать, в дверь постучали. Он чертыхнулся, натянул брюки и, жмурясь от света, пошел открывать, теряясь в догадках, кому мог понадобиться в такой час. На пороге стояла худенькая темноволосая девочка, лет шестнадцати-семнадцати, одетая в джинсы и спортивную куртку. В ее волосах блестели мелкие капли дождя – на улице моросило.
– Добрый вечер, сэр. Извините, мне надо с вами срочно поговорить, – пробормотала она, не решаясь шагнуть в комнату.
– Что, прямо через порог? – спросил Рэд, уверенный, что девочка ошиблась адресом.
– Нет. – Она слабо улыбнулась и, нервно оглянувшись в темноту, прошла в дом. – Вы меня не помните? Меня зовут Кэтрин, Катя Изметинская. А мамы здесь нет?
Гардона словно окунули в ледяную ванну, и от предчувствия беды противно засосало под ложечкой.
– Кэтрин, откуда ты? Что случилось? Садись.
– Я ничего не знаю. Я была на турбазе. Позвонила мама, дала мне адрес и сказала немедленно ехать сюда, никому не говоря и не останавливаясь по дороге. Группа ушла на маршрут, я потихоньку вернулась, села в машину и все…
– Что за чудеса? – Рэд улыбнулся девочке, готовой расплакаться. – Кира, то есть твоя мама, она звонила из дома?
– Не знаю. Связь была очень плохая.
– Так… У тебя есть две минуты, чтобы отдохнуть, а у меня, чтобы собраться.
Номер Изметинской не отвечал.
– Где ты оставила машину?
– На гостевой стоянке перед въездом. Неохраняемый сектор – у меня денег не хватило.
