3
Возможно, к такому событию, как помилование кесарем варваров, осужденных на смертную казнь, жители столицы величайшего государства мира отнеслись бы с б
Провансальская армия прибыла третьей по счету. Раймунд Сен-Жиль, граф Тулузы и маркграф Прованса, был первым крупным феодалом, который поддержал планы понтифика. Потому он вскоре стал ревниво следить за остальными латинскими военачальниками. Его войска, набранные в Лангедоке и Провансе, выступили в поход в октябре 1096 года, но потратили всю зиму на переходы через Северную Италию, Хорватию и Далмацию. Продвигаясь вдоль побережья, они дошли до Дураццо[46] и направились по Эгнатиевой дороге, по которой перед ними прошли норманны. За крестоносцами следили византийские наемники, с которыми иногда случались достаточно серьезные столкновения. Жители города Роцца[47] так враждебно встретили армию Тулузы, что воины не выдержали. С криками «Тулуза, Тулуза!» горячие южане кинулись в атаку, овладели городом и разграбили его. По иронии судьбы это был тот самый город, жители которого за десять дней до этого встречали армию Боэмунда торжественной процессией.
Через несколько дней у города Родосто[48] ромеи попытались отомстить, но неудачно – греки были отброшены и рассеяны. Именно тогда император призвал Раймунда Сен-Жиля оставить своих воинов и прибыть в Константинополь. Как только граф Тулузский уехал, византийцы опять напали на его армию и на этот раз одержали победу. Франкский полководец, взбешенный подобным предательством, дерзко разговаривал с басилевсом, не обращая никакого внимания ни на сановников его двора, изумленных подобным хамством, ни на смущенные лица собственных придворных. Даже сама мысль о присяге Алексею привела в ярость владетеля Тулузы. Не для того взял он крест, говорил граф, чтобы найти себе другого господина вместо Того, ради Которого он оставил свою страну и владения!
С другой стороны, предложил граф, если бы Алексей со своими силами присоединился к походу на Иерусалим, предводитель провансальского войска охотно признал бы его главенство.
На такое прямое и дерзкое заявление Комнин не мог ответить столь же конкретно и отделался всего лишь типичным восточным словоблудием, говоря о том, что он не может присоединиться к крестоносцам именно сейчас.
Категорический отказ графа Сен-Жиля принести присягу сильно уменьшал значимость клятв других графов.
Как только провансальские войска прибыли в Константинополь, тулузец принялся искать подходящего случая, чтобы отплатить имперским войскам за предательство в Родосто. Потребовались вся ловкость баронов и вся мудрость епископа Адемара Монтейльского, прибывшего вместе с южанами, чтобы заставить немолодого графа отказаться от мести. После длительных переговоров послы кесаря добились от Раймунда простого обещания не причинять вреда жителям Империи.
Последними на территорию Византийской империи вошли французские крестоносные войска. В отсутствие своего главного претендента на роль предводителя, Гуго де Вермандуа, который вот уже около года пользовался императорским гостеприимством, поход возглавили Роберт Коротконогий, герцог Нормандии, и его шурин Стефан Блуаский. Они пришли в Италию, получили в Риме благословение понтифика, а затем через Бриндизи добрались до Дураццо. После этого французы, следуя за норманнами Боэмунда и тулузцами, направились по Эгнатиевой дороге к Константинополю. Ни одно происшествие не помешало продвижению французской армии, а отношения с греческим населением были настолько хорошими, что до ушей императора не дошел ни один упрек. Французским крестоносцам было даже позволено посещать константинопольские церкви, хотя и небольшими группами и в строго определенное время. Бароны тоже могли получить награду в виде денег или разнообразных подарков после того, как они принесут клятву верности.
4
– Левей! Левей забирай, скотина! – Пожилой рыцарь в накинутом на кольчугу легком плаще с ярким красным крестом огрел плеткой вяло плетущуюся кобылку.
Телега, нагруженная бочками с водой, которую эта животина тянула по мере сил, опасно накренилась и перекрыла половину дороги, отчего седоусый ветеран и ярился.
– Что ты кричишь, Иоганн? – Подъехавший грузный рыцарь постарался оттеснить беснующегося крестоносца от погонщиков, понуро повесивших носы.
Сзади столпились конные лучники и пара здоровенных оруженосцев.
– Мессир Тимо, с утра это уже четвертая телега, у которой ломается ось. – Пожилой крестоносец с возмущением замахнулся на погонщиков-тюрков, явно намереваясь применить плетку. – Да тут нехристи эти… суки… специально ломают нам обоз!
Подъехавший рыцарь перехватил уже занесенную руку и что-то зашептал. Пожилой крестоносец заметно остыл, еще раз окинул гневным взглядом ссутулившихся обозников и погнал лошадь в конец обоза.
Один из оруженосцев спрыгнул на землю и подлез под телегу, перекрывшую движение. Вылез он почти сразу.
– Как и на предыдущих!.. Пересушенное дерево. – Юноша отряхнул пыль с колен и легко вскочил в седло. – Эти бочки слишком тяжелы для таких повозок.
Грузный рыцарь скрипнул зубами.
– Де ж я новые-то возьму? – тихо прошипел он.
Тимофей Михайлович с трудом сдерживал гнев, понимая, что ковыряющиеся у повозки крещеные тюрки непричастны к проблемам вверенного ему каравана – главные виновники сейчас далеко отсюда, во главе колонн паломников. За покупку отвечали казначеи папского прелата, находящиеся рядом со своим господином. Отвечали они, а расхлебывать приходилось ему. Подъесаул сплюнул. Вернее, попробовал сплюнуть сгустком пыли, которая забивала рот, нос и толстым слоем покрывала все открытые части тела.
Войска графа Тулузского вышли из Пелекана в сторону мусульманской Никеи два дня назад. Толпы христианских паломников, собравшихся на этой стороне Босфора, с трудом сохраняли некое подобие порядка, и лишь авторитет руководителей похода сумел удержать тысячи разрозненных отрядов суверенных сеньоров в некоем подобии атакующих колонн. Дальше медлить было опасно, такое воинство просто не могло долго оставаться на месте – вонь выгребных ям и перебои в снабжении продовольствием делали кнехтов все менее управляемыми.
Предводитель провансальского войска оказался крепким орешком для императора ромеев. Старый граф, соглашаясь принести клятву наподобие той, которую уже дали басилевсу Готфрид Бульонский и Боэмунд, требовал себе в помощь греческую армию.
А давать войска император не спешил.
Потому и пришлось единому лагерю крестоносцев на время разделиться. Большая часть, которой
