жертвенном столе, тоже не имеет к этому никакого отношения! – выпалила она с жаром. – Тогда обстоятельства были выше моих желаний или нежеланий. И я буду вам очень благодарна, если вы забудете об этом и никогда не станете мне напоминать!
– А я и не напоминал. Ты первая об этом сказала. В любом случае эти сплетни не имеют под собой никакой основы. Я встречал в своей жизни немало мастеров, и все они, смею тебя уверить, были нормальными людьми.
– Вот и отлично. – Девушка вскочила и стала подниматься. – А ты не смей скалиться! – Она схватила камешек и запустила им в Анну. Вампирша поймала его и засмеялась еще громче прежнего.
– Поговорили, голубки! Смотрите, не перегрызите друг другу глотки, я хочу сделать это сама. Не лишайте меня удовольствия.
– Ох, сейчас кто-то договорится, – сказал Франц и мрачно посмотрел на Анну.
– Не страшны мне твои угрозы. Ты скоро уснешь, твой свет погаснет, и в наступившей тьме я буду делать все, что захочу.
– Пользуешься безнаказанностью, да? – В ответ Анна мило улыбнулась, и у Франца от знакомой улыбки пребольно защемило сердце. – И не мечтай, я никогда не усну. Буду караулить тебя до последнего вздоха.
– Он ближе, чем ты думаешь.
– Мне была предсказана долгая жизнь. И умру я от старости в своей постели, окруженный скорбящими учениками, а не от твоих зубов.
Анна не смогла придумать достойный ответ и вместо этого грязно выругалась. Франц только подивился, откуда дочь герцога, получившая прекрасное воспитание, могла знать такие выражения. Вампирша вообще часто ругалась, и некоторые ее словечки заставляли даже мастера рун удивленно поднимать брови.
Мужчина нагнал Элейс и примиряюще похлопал по плечу:
– Я обыкновенный человек, понимаешь? Мне свойственно совершать ошибки, говорить обидные слова. С этим ничего не поделать.
– Понимаю. – Она криво усмехнулась. – То же самое касается и меня. Ах, Франц… Мне кажется, мы никогда не выберемся отсюда. Так и будем блуждать. Пока не умрем от голода или нас не поймают маги.
– Держи. – Он протянул ей их единственное оружие.
– Зачем мне кинжал?
– Будет лучше, если он останется у тебя. Мало ли что может приключиться? Со мной всегда будут руны, а ты беззащитна.
– Но я не умею с ним как следует обращаться, – пробормотала девушка, но оружие взяла. С ним она чувствовала себя намного увереннее.
– Здесь много умения не требуется. Поменьше думай, и тело само отреагирует как надо. Увидишь перед собой врага, и раз! – Он сделал характерный выпад вперед.
– А разве против черных магов кинжал эффективен?
– Уверен, что, если ему отрезать голову, он не сможет больше творить злые дела. Я не видел еще ни одного человека, который продолжал бы существовать после этого. Хотя маги всячески хотят забыть тот факт, что они всего лишь люди.
– Сомневаюсь, что маг станет безропотно ждать, пока я отрежу ему голову, – проворчала девушка.
– Элейс, посмотри сюда. Тебе ничего не напоминают эти знаки? – Франц показал на стену.
В камне на уровне груди были вырезаны несколько десятков угловатых значков.
– Гномий язык? – догадалась она.
– Умница. Это указатели, я уверен. Да вот только никто этого языка, кроме самих гномов, не знает.
– Тогда какой нам от него толк?
– Мне в голову пришла одна идея. – Франц принялся лихорадочно рыться по карманам. – О, я же положил ее в голенище! – Он хлопнул себе по лбу.
– Кого?
– Конечно, это сущее ребячество, но сейчас мы в ситуации, когда нельзя пренебрегать ничем. Вдруг получится?
Мужчина снял сапог и вытащил из потайного отделения причудливую серебряную пряжку.
– Это дали мне руды, – объяснил он.
– Они подарили тебе пряжку? – удивилась девушка.
– Да. Надеюсь, они не стали меня обманывать, и от этого подарка будет хоть какой-то толк.
– Пряжка волшебная?
– Сейчас узнаем. Руды дали мне ее со словами, что я всегда смогу рассчитывать на их помощь. Для этого нужно только позвать их. Момент очень подходящий, как ты считаешь?
– Более чем, – кивнула девушка, зябко поежившись.
Мастер начертил в пыли круг и положил пряжку в центр.
– Господи, дай нам шанс… – невольно вырвалось у него.
Он был близок к отчаянию и держал себя в руках только благодаря Элейс. Сколько часов без сна он сумеет прожить? У всех есть свой предел, даже у него. Обидно будет умереть по вине той, которая носит лицо Раэн. В этом есть что-то неправильное.
Франц наклонился над пряжкой и, проведя рукой над сверкающим серебром, прошептал:
– Мне нужна помощь… Обладатель вещи рудов просит помощи. Если меня слышат другие, где бы вы и кто бы вы ни были, я прошу ответить мне.
Эхо троекратно повторило его последние слова. В воздухе послышался шепот, словно их окружили невидимки. Он то отдалялся, становясь тише, то, наоборот, набирал силу. Элейс испуганно посмотрела на Франца.
– Что это? Здесь кто-то есть.
– Добро или зло?
– Не знаю. Но это заставляет меня нервничать.
Огонек, вызванный Францем, несколько раз замигал и погас. В наступившей темноте были видны только голубые шляпки фосфорных грибов. И еще три пары красных огоньков. Мастер попробовал вернуть огонек, но безрезультатно.
– Кто здесь?
– Те, кого ты звал. – Голос доносился словно из бочки.
Огоньки обступили пряжку, которая мерцала мягким зеленоватым светом.
– Представьтесь, пожалуйста, – попросил Франц.
– Мы – кобольды.
– Ой! – вырвалось у Элейс.
Она сделала шаг назад, споткнулась о камень и упала, ободрав локти.
Кобольды – духи гор. Они являются человеку в виде маленьких рыжеволосых человечков и носят остроконечные колпаки ярко-красного цвета. Кобольды часто вредят людям. Особенно они не выносят рудокопов, которые бездумно разрушают их жилища и крадут принадлежащие им драгоценности. На совести кобольдов немало перерезанных веревок, обвалов и пожаров, и как следствие – загубленных жизней.
– Я надеялся, что придут руды, – осторожно сказал Франц.
– Здесь нет никого, кроме нас. Ты позвал, мы пришли. Но если хочешь, мы уйдем. – Глаза мигнули.
– Нет, постойте. Я был бы вам очень благодарен, если бы вы показали мне выход отсюда.
– К простору и солнечному свету, человек?
– Да.
– Это далеко. Мы не станем туда идти.
– Но я погибну здесь, в этом лабиринте.
– Это не лабиринт. Это старый город старших братьев.
– Гномов? Да, я знаю.
– В нем нельзя погибнуть. Здесь есть все, чтобы жили тебе подобные.
– Но где?
– Мы знаем, но не скажем, иначе вы останетесь здесь навсегда. – Глазки злобно сверкнули.
