— Ничего не посоветую, я тебя не знаю. У тебя родители есть для советов.
АРКАДИЙ АВЕРЧЕНКО
ЧЕРТЫ ИЗ ЖИЗНИ РАБОЧЕГО ПАНТЕЛЕЯ ГРЫМЗИНА
08.05.08
Ровно десять лет тому назад рабочий Пантелей Грымзин получил от своего подлого гнусного хозяина кровопийцы поденную плату за 9 часов работы — всего два с полтиной!!! «Ну, что я с этой дрянью сделаю?.. — горько подумал Пантелей, разглядывая на ладони два серебряных рубля и полтину медью… — И жрать хочется, и выпить охота, и подметки к сапогам нужно подбросить, старые— одна, вишь, дыра… Эх, ты жизнь наша раскаторжная!» Зашел к знакомому сапожнику: тот содрал полтора рубля за пару подметок.
— Есть ли на тебе крест-то? — саркастически осведомился Пантелей.
Крест, к удивлению ограбленного Пантелея, оказался на своем месте, под блузой, на волосатой груди сапожника. «Ну, вот остался у меня рупь-целковый, — со вздохом подумал Пантелей. — А что на него сделаешь? Эх!..» Пошел и купил на целковый этот полфунта ветчины, коробочку шпрот, булку французскую, полбутылки водки, бутылку пива и десяток папирос — так разошелся, что от всех капиталов только четыре копейки и осталось. И когда уселся бедняга Пантелей за свой убогий ужин — так ему тяжко сделалось, так обидно, что чуть не заплакал.
— За что же, за что… — шептали его дрожащие губы. — Почему богачи и эксплуататоры пьют шампанское, ликеры, едят рябчиков и ананасы, а я, кроме простой очищенной, да консервов, да ветчины — света Божьего не вижу… О, если бы только мы, рабочий класс, завоевали себе свободу!.. То-то мы бы пожили по-человечески!..
Однажды, весной 1920 года, рабочий Пантелей Грымзин получил свою поденную плату за вторник: всего 2700 рублей. «Что ж я с ними сделаю, — горько подумал Пантелей, шевеля на ладони разноцветные бумажки. — И подметки к сапогам нужно подбросить, и жрать, и выпить чего-нибудь — смерть хочется!» Зашел Пантелей к сапожнику, сторговался за две тысячи триста и вышел на улицу с четырьмя сиротливыми сторублевками. Купил фунт полубелого хлеба, бутылку ситро, осталось 14 целковых… Приценился к десятку папирос, плюнул и отошел. Дома нарезал хлеба, откупорил ситро, уселся за стол ужинать… и так горько ему сделалось, что чуть не заплакал.
— Почему же, — шептали его дрожащие губы, — почему богачам все, а нам ничего… Почему богач ест нежную розовую ветчину, объедается шпротами и белыми булками, заливает себе горло настоящей водкой, пенистым пивом, курит папиросы, а я, как пес какой, должен жевать черствый хлеб и тянуть Тошнотворное пойло на сахарине!.. Почему одним все, другим — ничего?..
Эх, Пантелей, Пантелей… Здорового ты дурака свалял, братец ты мой!..
— Вообще, кажется, что лучшее воплощение мечты мирового пролетариата осуществилось в Швециях да Даниях. Которые, надо сказать, вовсе никаких геморроев в виде революций да перестроек себе не выдумывали. Ирония, так сказать, судьбы.
— Для того чтобы там такое получилось, сперва понадобилось утилизировать цвет нации в набегах викингов. Почему-то их не вспоминают с теплотой жители Европы, которую они терзали 250 лет, пока всех не передушили. Ну и всякое по мелочам, типа географического положения и климата. Но если речь про сферическую Швецию и сферическую Данию — все, безусловно, так.
— А это опять «лакмусовая» статья по выявлению?..
— Заметки — они просто заметки. Просто определенное содержание заметок эффективно выявляет дебилов.
— Насчет сферичности, дорогой тов. Гоблин, немножко мимо…
— Да нет, как раз в самый центр.
— Ибо, проживая в Европе не первый год, знаю если не устройство (не претендую, ибо для этого требуется здесь родиться), то функционирование, а также очевидные результаты оного, некоторых европейских государств, конкретно Италии, Франции и Голландии…
— Чисто на всякий случай, вдруг ты не в курсе: знать и понимать — это разное. Наличие знания не гарантирует понимания.
— Так что мои познания в этой области, будучи прозаично утилитарными, основаны тем не менее на каждодневном банальном многолетнем опыте, то бишь — кто как работает, кто сколько получает, как устроены и работают кредитная и налоговая система, каково образование (очень доволен, кстати сказать), культура, транспорт, супермаркеты, срач либо отсутствие оного на улицах, мздоимство чиновников и полиции либо его отсутствие и т. д. и т. п.
— Осталось открыть учебник и почитать — как оно на самом деле.
— Как и многие другие, ребята жили в замкнутом мирке (ну, типа как Довлатов, который был уверен, что писатели в СССР известны так же, как звезды американского футбола в США). Когда мирок разомкнулся, многие испытали культурный шок, что не удивительно. Вдруг оказалось, что их рефлексии (единственное, что они хорошо делали) на хер никому не нужны.
— Страшно представить, что пережили эти люди.
— Аверченко пишет о том, что при царе рабочие питались лучше, чем при коммунистах. Я правильно понял?
— Не совсем. Он пишет про то, что все было замечательно и хорошо, а стало плохо. Ну, как у страдальцев по «золотой эпохе СССР» — в прошлом все было идеально, не надо было ничего менять, и сейчас все было бы хорошо. При этом про недостатки, про изъяны, про плохое ничего говорить не надо — это портит светлый образ поруганного прошлого.
— Вообще, Аверченко удивительно жизненный автор, хоть и творил почти сотню лет назад. Например, прочитав рассказ «Чад», я долго смеялся, до того знакомая ситуация описана.
— Это, камрад, про другое. Это, камрад, про то, что люди всегда одинаковые. А не про Аверченко.
— Царь не виноват! Ленин вдруг выехал верхом на броневике и заорал: «Това'ищи! Ми'овая 'еволюция! Габь наг'абленное! 'Омановых 'асст'елять!» Ну, все и подорвались, не разобрав, чего, куда, зачем. Ну а потом уже красные всех ружьями стали заставлять, чтобы и сын на отца, и срать мимо очка.
— Вот она, истинная картина большевицкой революции!
— Дмитрий, дополню. Шведы и в новое время отжигали по полной (в XVII–XV/// веках и чуть-чуть в XIX веке) — войны с Россией, Речью Посполитой, немецкими княжествами.
— Да я типа в курсе, камрад.
— Интересно, а Дим Юрич почему-то не высказывается открыто про власть в РФ сегодня.
— Как-то ты интересно читаешь, камрад.
— Как там Сталин говорил — пожалуйста. Про Гэрбачева — есть заметка. А про Путина/Медведева
