– Ну, ты, ё, мне, блин! – взвыл человек в синем костюме. – Ну, нету!
Служитель вывел его в коридор, сунул в руки билет и показал направо.
Он быстро пошел по коридору, обгоняя поток пассажиров с портфелями и чемоданами. Увидел впереди окошки справочного бюро. В ближайшем из них ему приветливо заулыбалась некрасивая девушка. Заглянула в его билет, провела под какой-то записью длинным ногтем, покрытым золотистым лаком, и стала что-то вкрадчиво объяснять. Он не понял ничего.
Девушка выглянула из окошка и подозвала уборщика в оранжевой куртке и что-то ему рассказала. Уборщик довольно хохотнул, нагловато посмотрел на человека в синем костюме и нескладно произнес:
– Багаж самолет. Тебя ждать. Тю-тю, полет. Девушка рассмеялась, протянула ему билет и постучала по часикам на запястье.
Он шел по аэропорту и озирался по сторонам. Стойки регистрации, кафе, магазинчики, опять стойки регистрации. Номера его рейса не было нигде. Он побежал назад.
Девушка в справочном бюро взглянула на него с испугом. Он затряс билетом и закричал:
– Ну, где этот рейс хренов? Где?
Несколько мгновений девушка смотрела на него. Быстро вышла из маленькой стеклянной двери, повела его на другую сторону коридора, показала на табличку с номером его рейса. Он выругался громко и длинно. На него обернулись проходившие мимо.
Строгая дама за стойкой регистрации взяла его билет, покачала головой и жестом показала, чтобы он шел за ней. Они поднялись по узкой лестнице, остановились перед людьми в зеленой форме и прошли к самолету.
Салон был заполнен. Только одно место оставалось незанятым.
Человек в синем костюме плюхнулся в кресло и бросил пакет с бутылкой виски себе под ноги. Закрыли дверь. Что-то объявили по радио.
От стаканчика виски его приятно развезло. Он то и дело зевал, шмыгал носом и бесцеремонно разглядывал серьезного, лысоватого господина у окошка и рыжеватую девушку, сидевшую на другой стороне прохода.
За обедом он выпил еще немного и предложил полстаканчика серьёзному соседу. В маленьких пакетиках были разные специи. Долго не мог разобраться, что где. Открыл один из пакетиков и перемазал рукав пиджака горчицей.
За окном – то ли небо такое синее, то ли море. Но сосед раскрыл газету. Из-за нее ни хрена не видно.
Ему ничего не снилось. Он засыпал и просыпался под нудный гул моторов и не думал ни о том, сколько времени прошло, ни о том, где летит этот огромный, заполненный людьми, неповоротливый самолет.
Кто-то тронул его за плечо. Он открыл глаза и увидел стюардессу. Справа стоял сосед. Впереди люди поднимались со своих мест.
– Неужто прилетели? – спросил он. Стюардесса что-то затараторила и показала на выход.
– Керосин у вас, что ли, закончился?
Над трапом палило солнце. Удушливо пахло гарью. Стояла жуткая жара.
В небольшом одноэтажном здании работали кондиционеры. В аквариуме плавали большие красные рыбины. Низкорослый смуглый человек показал на свободное кресло:
– Mister!
На подносе стояли бокалы с соком и водой. Бокалы чуть запотели. Вода оказалась совсем холодной.
Что-то объявили по радио. Люди потянулись к выходу.
– Mister!
Оглянулся и увидел низкорослого человека в белом.
– А! За воду тебе? На! Что? Мало? Ты, братец, и хам!
Самолет успел прокалиться на солнце. Нечем было дышать. Наконец-то включили кондиционеры. Не оказалось соседа справа. Его место у окна было свободным. Самолет начинал разгоняться. В иллюминаторе мелькали постройки аэродрома. Теперь можно было спать до самой Новой Зеландии.
Сквозь сон донеслись крики и шум возни. Они были где-то далеко, на краешке его сознания, и он не захотел их замечать. Но его разбудил сильный грохот.
По коридору двое мужчин протащили за руки человека в светлых брюках. В проходе мелькнули его черные ботинки с развязавшимся шнурком. Позади кто-то громко заговорил на чужом языке. У кабины летчиков закричала женщина. Те двое опять прошли мимо. Один из них остановился и толкнул к стене стюардессу. По радио что-то говорил басовитый мужской голос. Самолет чуть накренился вправо, будто пошел на разворот. В проходе, ближе к кабине остался стоять высокий черноволосый парень в светлой рубашке.
Из иллюминатора виднелись внизу море и желтая полоса пляжа. Самолет резко снижался.
В конце салона заплакал ребенок. Впереди старался заглянуть в проход между рядами араб в белом платке. Рыжая девушка закрыла лицо руками и зарыдала. Самолет начало раскачивать.
У самого берега на холмах белел город. Еле заметно покачивая крыльями, снижался к нему большой самолет. Из синевы показались, стали быстро приближаться два истребителя. Неслись между небом и морем, как привязанные, наполняя пространство злым и нетерпеливым гулом.
Человек в синем костюме смотрел в иллюминатор и мял в руке противно хрустящий полиэтиленовый пакет.
С переднего места вскочил какой-то человек, сбил с ног парня в светлой рубашке. На полу началась возня. И тут же двое бросились к кабине. Что-то захрустело. Раздался лязг металла. Поднялся женский крик. У кабины столпились несколько человек. Мужской голос громко говорил:
– They killed pilots! They killed!
И голос по-русски:
– Эй, кто-нибудь из наших есть?
Человек в синем костюме не оглянулся. Смотрел перед собой и теребил пальцами ворот водолазки.
Истребители выходили на перехват. Разворачивались, поднимая правые крылья, будто загораживались от яркого солнца у горизонта, и быстро приближались к большому самолету над заливом.
Человек отвернулся от окна и опустил голову.
И схваченный в перекрестье прицелов, он успел подумать: «Что же такое? И почему вдруг именно со мною?». Это была не просто тоска. Это была самая жестокая и страшная боль на белом свете – боль души, ведающей о небессмертии.
В глумливом шуме и гаме мартовского дня Олег прошел по Тверской до Пушкинской площади и свернул в сквер. У скамейки стоял худой парень в короткой куртке, бил по струнам гитары и пробовал петь. К Олегу подбежала девчонка с распущенными волосами, потрясла баночкой с монетками и попросила:
– Помогите музыканту!
Олег прислушался к пению и решил, что денег давать не стоит. Без денег парень скорее догадается, что петь – не его дело, и займется чем-нибудь путным.
Саша ждал его у лестницы к кинотеатру.
– Привет! А я не знал, что кинотеатр переименовали. Пришел, смотрю, а вывеска другая.
– Ты же здесь рядом..., – удивился Олег.
– Я по киношкам сто лет не ходил.
– Чего там интересного, на вашем обсуждении? – спросил Олег.
– Все о том же, все о вечном. Меня сегодня малость пощипали. Но даже аппетит не испортили. Я у них там, в буфете и поел.
– А что ты им сегодня проповедовал?
– Сказал, что Россия – это не Европа и не Азия, а самодостаточная цивилизация. И тот, кто это не понимает, будет приносить России большой вред.
– Что там за публика собирается? – поинтересовался Олег.
– Разная. Как мы с тобой пойдем? Или на метро поедем?
– Давай, на ту сторону, по бульвару и на Герцена свернем, – предложил Олег.
