Волк который правит (неоф. перевод)

делать. — Мы знаем о вашем стремлении убить всех полукровок вместе с Они, но мы предпочитаем ставить на то, что эльфы более человечны, чем Они.

Ирония судьбы, что каждая из сторон искала в другой стороне человеческие черты.

— Мы не хотим быть их рабами, — продолжил Томми. — Мы уже получили тридцать лет этого дерьма.

— Тогда почему вы не уйдете? Ведь есть целая планета для того, чтобы жить, как люди.

Томми издал возглас отвращения. — Для вас, эльфов, что, может быть только черное и белое? Я не понимаю, как вы можете жить так долго и не понять, что в мире полно серого. Мы не ушли потому, что мы не могли.

— Почему вы не могли?

— Ты не можешь просто так взять и уйти во время Выключения. ООН соорудило ограждения и посты, и тебе нужно иметь правильно оформленные бумаги, или тебя бросят в тюрьму. И даже если ты пройдешь через посты, для того, чтобы жить в Соединенных Штатах, тебе нужно иметь свидетельство о рождении, номер социального страхования, аттестат о среднем образовании. И тебе нужно иметь деньги, или тебя выбросят на улицу, и ты будешь голодать.

— И у вас нет этих вещей?

— Они мастерски умеют сохранять свою власть над нами. Они контролируют всю канцелярскую работу. Они стараются не давать нам учиться говорить и читать по-английски. Они знают, сколько денег мы зарабатываем, и избивают нас до полусмерти, если хотя бы заподозрят, что мы пытаемся заработать немного на стороне. Мы не знаем, сколько Они в Питтсбурге, не знаем, кто — замаскированный Они, а кто — нет, поэтому мы даже не можем обратиться за помощью к людям. Они шпионят за нами так же, как шпионят за вами.

Волк не знал наверняка, говорил ли Томми правду, но уж точно, сказанное объясняло, как Они контролируют полукровок. Он мог видеть способы обойти рабство у Они — пока не вспомнил, что все полукровки наверняка родились и выросли под их контролем. Ребенок может оставаться невежественным, если его воспитать в убеждении, что он беспомощен.

Томми остановил его, положив руку на плечо. Уши полукровки дернулись. Волк услышал эхо грубых голосов. Ему пришлось заставить себя поверить, что они реальны.

— Впереди нас Они, — прошептал Томми. — Мы не можем идти этой дорогой. Я могу затуманить лишь их зрение, но у них обоняние, как у собак.

Волк кивнул, и последовал за Томми обратно в тоннель, откуда они пришли. Они прошли через целый лабиринт поворотов, затем — вверх по лестнице, и, пройдя через другую решетку, попали в подвальное помещение, доверху забитое картонными коробками. Надписи на них означали, что коробки были из-под пищевых консервов. Пока Волк гадал, что в этих коробках могло храниться сейчас, Томми открыл дверь и сквозь проем хлынул запах готовящейся еды.

За дверью была большая кухня, полная азиатов. От обеденного зала ресторана кухню отделял низкий прямоугольный прилавок. В обеденный зал далеко выходила витрина пекарни, заполненная сдобными булочками и хлебом.

— Что ты здесь делаешь, Томми? — один из поваров, старый мужчина, спросил того на Мандаринском диалекте, вытаскивая из печи противень с булочками. — Да еще привел сюда его?

— Они в теплотрассах, — на том же языке ответил Томми.

— Кхм! — заворчал старик. — Из-за тебя нас всех убьют.

Волк оглядел переполненную кухню. — Они все полукровки?

— Нет. — Томми обвел руками поваров. — Они все — люди. Это — мой двоюродный дедушка.

Из задней комнаты в кухню забежала стайка детей. Некоторые могли сойти за людей, возможно, они ими и были — но среди них были и дети с рожками и хвостами. С возгласами ужаса, по одному, по двое, взрослые выдернули детей с пути Волка, оставив только одного ребенка.

Маленькая девочка бесстрашно посмотрела на него снизу вверх, и он узнал ее. Зи.

— Привет, — она задрала голову, смотря на него, озадаченная его присутствием. В каждой руке у нее было по печенью. Она протянула ему одну. — Хочешь печенье? — когда он заколебался, добавила, — я не роняла их или еще что-то.

— Спасибо. — Волк взял печенье левой рукой и слегка поклонился ей. — Очень мило с твоей стороны.

— Идем. — Томми схватил его за левое запястье и сказал на грубом разговорном эльфийском:

— Если Они обнаружат тебя здесь, они убьют всех.

— Что она здесь делает? — Волк не сдвинулся с места. Он предпочел бы, чтобы девочку увели от людей, которые могут озлобить ее против эльфов.

— Никто больше бы ее не взял. Люди боятся Они, а Они на нее насрать[91]. Посмотри на меня, я сын лорда Томтома, и даже я не получил маскирующее заклинание для защиты.

Волк оглядел кухню, заметив, на этот раз, что дети удерживались маленькими женщинами со следами побоев. Здесь было только двое мужчин, согнутых возрастом. Их испуганные причитания звучали на Мандаринском диалекте, и по комнате были развешаны надписи на китайском языке. Такой же вид рабства использовал клан Кожи — увозить женщин из их родных мест туда, где говорили на неизвестном им языке, и привязывать их к этим местам детьми.

Теперь он понимал ненависть Томми. Это была та же ненависть, которая подпитывала геноцид, осуществленный в отношении клана Кожи.

Внезапно Томми толкнул его назад к стене. — Не шевелись! Я не обладаю возможностями моего отца, я не могу замаскировать движущийся объект от многих наблюдателей. Если они найдут тебя здесь, они убьют каждого в этой комнате! — он оглянулся на дедушку. — Спрячьте запах!

Дедушка открыл холодильник, вытащил емкость и разбросал его содержимое по горячей решетке гриля. Вызывающие слезы испарения наполнили воздух. — Лук! Перец!

Пока часть женщин быстро увели детей наверх, другие вытащили ножи и начали резать луковицы и ярко-красный перец. Внимание Томми было обращено на дверь. Через несколько секунд она открылась, и ресторан заполнили воины Они. Их было примерно дюжина; здоровенные мужчины с рыжими волосами на рогатых головах. На лицах была боевая раскраска, а их вооружение составляли пистолеты-пулеметы и мечи. Они переругивались на языке Они, морща носы от густых запахов.

Их вожак был самым высоким из них. Он оставил четверых воинов наблюдать за улицей, и пролаял приказы остальным. Трое начали собирать еду с прилавка пекарни. Остальные направились в кухню и задние комнаты. Вожак схватил одну из женщин, бросил ее лицом вниз на один из столов, сорвал с нее юбку и с жестоким напором проник в нее. Женщина вцепилась зубами в костяшки пальцев, сдерживая стоны. Никто, казалось, не замечал происходящего, но Томми крепче вцепился в здоровую руку Волка.

Те, кто собирали еду, набили рты и карманы, затем бросили булки остальным воинам.

Снаружи послышался низкий рев Злобы, рождая эхо на улице.

— Похоже, он голоден, — вожак говорил на Мандаринском диалекте, который понимали люди. — Наверное, он ищет что-нибудь поесть.

Воины разразились грубым лающим хохотом, и показали на испуганных женщин. — Мы можем накормить его одной из этих толстых шлюх. У этой, похоже, толстая жопа[92] .

Вожак закончил насиловать женщину и хлопнул ее по ягодицам. — Ага, отличная толстая жопа[93].

Утолив голод, воины начали кидаться хлебом друг в друга. Лидер пролаял приказ. Они опять собрались перед рестораном. Но последний, выходя из задней комнаты, нес хныкающую, извивающуюся Зи.

— Смотри, что у них тут есть, — воин нес девочку, ухватив ее сзади за рубашку.

Вожак схватил ее за горло. Он повернулся и потряс ребенком перед людьми, как тряпичной куклой. —