Брейн скучал в своей хай-тековской келье. Еще недели две назад он горел на работе, захваченный изготовлением и наладкой своего последнего детища – системы управления колесом, обещавшей беспроигрышную работу казино на первом столе, волновался в ожидании ее запуска и исполнения своей сверхсекретной и сверхответственной миссии по опустошению карманов богатых клиентов заведения. Но пауза, которая возникла в связи с отъездом Козырева и Машкова, выводила его из себя. Уж он и в шахматы наигрался со своим компьютером, и во всех «стратегиях» победил, которыми тот был напичкан – Петр Ильич ни в чем не отказывал своему подопечному, – и с Катей, скучающей в отсутствие своего шефа, чуть ли не «секс по телефону» устраивал ежедневно по местной линии… Ничто не могло избавить от нарастающей скуки. Оставалось только наблюдать на своем мониторе, дублирующем все аппараты большой камеры, за жизнью казино. Время от времени он включал и свое детище, наблюдая, как бегает шарик и крутится колесо на первом столе. Он уже безошибочно различал, чьи руки появляются в кадре и запускают игру, подтверждая свою правоту включением общего плана стола, на котором были видны крупье с инспектором и игроки. Он уже и по характеру движения шарика мог угадать, кто его запускает, в чем Брейну помогала его следящая система. Борис не переставал удивляться способности новенькой, Лизы, как сказала ему Катя Арефьева, безошибочно вкатывать шарик в выбранное ею для выгоды казино гнездо.
Вот и сегодня он решил перед сном «прогуляться» по залу, чтоб пожить хоть и виртуальной, но все- таки жизнью.
Его взгляд тут же зацепился за транспарант над первым столом, где были объявлены огромные ставки. Тогда он включил свою систему, чтоб понаблюдать, как его любимица, а за столом работала именно Лиза, будет справляться со столь ответственной игрой: не дрогнут ли ее ловкие, изящные ручки в процессе перекладывания денег из карманов доверчивых богатеев в сейф Козырева?
«Мне бы такие денежки, – вздохнул Борис. – Я бы тогда смог выписать маму из больницы и нанять ей любую сиделку. А тут: видит око, да зуб неймет!»
Он отследил две игры и не заметил ничего особенного, не считая, конечно, необычно высоких ставок. Но в третьей, когда он увидел, как на игровом поле скапливаются ставки на тысячи долларов, что означало стотысячные выигрыши при особо удачном для игроков стечении обстоятельств, Борис напрягся, а рука его автоматически потянулась к накрытой крышечкой, совсем как на пульте пуска ядерных ракет, кнопке включения своего детища. Он решил, что, несмотря на запрет Петра Ильича, можно, в виде исключения, для спасения своей заочной любимицы, помочь ей не попасть впросак и не быть уволенной за проигрыш казино. Но тут на мониторе общего вида стола возникла фигура еще одного игрока, лысого верзилы, и произошла некоторая заминка. Во время ее Брейн запустил оценочную программу и быстренько ввел в компьютер расстановку и достоинство ставок на игровом поле. Система высветила семерку, как самую нежелательную ячейку для попадания шарика – с точки зрения казино конечно же.
Каково же было удивление Бориса, когда после запуска шарика компьютер высветил ту же семерку как цель, в которую непременно должен попасть шарик после броска крупье. Он настолько растерялся, что не успел включить автоматическую программу управления системой, и ему пришлось просто-напросто нажать на красную кнопку «зеро», подобно пилоту, дергающему за красную ручку для выстрела спасительной катапульты…
Когда шарик послушно замер в ячейке с нулем, зрители вокруг стола ахнули, а одна дама средних лет с лицом председателя животноводческого совхоза сказала «Вау!» и выронила из синеватых керамических зубов жвачку.
Майдан поднял глаза на Лизу, встретил ее растерянный взгляд и понял, что она удивлена не меньше него. Он видел по ее броску, а уж у него-то был глаз наметанный, что «зеро» никак не должно было выпасть.
«Нет, все-таки рулетка – это случай, – подумал он. – В данном случае – несчастный для меня».
Олег посмотрел на своих партнеров по игре. Господин Санин воспринял все не только спокойно, но даже с радостью – он стал свидетелем крупного проигрыша своего соперника. А вот кавказец жутко разозлился. Он буквально испепелял Лизу взглядом, наблюдая, как она сгребает со стола россыпь проигравших фишек.
«Горца можно понять, – подумал Майдан. – С трудом дорваться до такой игры и сразу обмишулиться. А я-то, я-то что буду делать? Я же спустил почти все свои игровые деньги. А оставшиеся десять штук придется отдавать Санину – у него-то игра еще впереди. Надо что-то делать, надо что-то делать…»
Он перехватил взгляд Лизы, едва заметно нахмурил брови и снова поставил одну тысячу на самую дальнюю от нее на диске цифру – десятку. «Я уж сделал все для твоего удобства, милая. Только не подведи на этот раз. Теперь уж не до жиру, лишь бы в минус не попасть!» – мысленно обратился он к ней. И тут же на десятку влез со своей тысячей грузин. Санин выстроил какую-то замысловатую комбинацию из своих ставок и приготовился ждать удачи. Лиза чуть дрожащими руками запустила колесо и шарик.
Брейн еще не успел пережить свою удачу – он исправил ошибку симпатичной ему девушки, когда Лиза сделала новый бросок, и система высветила его цель – десятку, на которой стояли две ставки по тысяче. Тут уж он настолько удивился, что чуть не забыл нажать на спасительное «зеро», не то что включить режим.
«Да что же это она делает?! – удивился он. – Господи! Так она же в сговоре с этими игроками! А я-то, дурак, спасал ее. Но если она работает на них, значит – против казино. А от него зависит мое существование и жизнь мамочки!»
Теперь Брейн уже не спасал какую-то смазливую аферистку, а, словно рыцарь во всеоружии своего создания, стоял на защите родного заведения.
Когда в очередное «зеро», как в водоворот, затянуло его последнюю игровую тысячу, Майдан понял, что здесь дело нечисто и ему уже точно не дадут сегодня выиграть. А это значит, что рушились все его надежды на светлое будущее. Белый пароход с уютным казино внутри уплывал от одесского причала в туманную даль без него…
Лиза явно в растерянности. Но что может повергнуть в нее такого аса, как Белка? Только какая-то техническая хитрость. Они когда-то обсуждали все эти штучки с колесами и оба смеялись. Он еще спросил ее, не тормозит ли колесо на ее столе, или не приседает ли сам стол на одну из ножек. Она тогда ответила, что колесо работает идеально, совсем как на тренировочном столе. Значит, влияют на него откуда-то извне. Тут он вспомнил, что неделю назад казино открылось чуть позже обычного. Бармен еще сказал тогда, что их электрик, какой-то Брейн, завозился с лампой над первым столом. Если дело в ней, тогда это что-то связанное с магнитным полем. А что, если…
– Егор, ты не против, если я возьму маленький тайм-аут – пропущу одну игру. После таких пролетов нужно прийти в себя.
– Я тебя понимаю, – согласился Санин, внутренне радуясь – он уже сознавал, что побеждает в схватке с местным королем рулетки.
– Можно я воспользуюсь твоим мобильником? – спросил Майдан, видя, что грузин снова тупо ставит тысячу на заветную дальнюю от крупье цифру.
– На, – протянул телефон Санин и снова начал раскладывать свои фишки по полям игровой таблицы.
– Поставь тыщонку рядом с грузином, – негромко попросил Майдан, чуть задыхаясь от осенившей его догадки. – Поставь! Я отвечу, если проиграешь.
– Ответишь, – пообещал Санин и последовал совету.
Когда Белка пустила колесо и шарик, Олег набрал на мобильнике службу точного времени, умоляя мысленно, чтоб номер не оказался занятым. Жестяной голос начал сообщать, который час в Москве, и вдруг на него наложилось какое-то прерывистое пищание, постепенно замедляющее свой ритм, перед тем как смолкнуть. В подтверждение догадки Майдана шарик снова не попал в гнездо, обещавшее крупный выигрыш, хоть он уже точно заметил: Лиза накатывала именно на него. Все встало на свои места. Кто-то, скорее всего тот самый таинственный монтер Брейн, управлял работой колеса через лампу, с которой недавно возился. Ай да Козырев, ай да сукин сын! Надо бы еще как-то ухитриться осмотреть эту чертову
